Они снова уселись в самоход и укатили. Виктор подошел ближе к домику и принялся разглядывать рыб, плававших в его стенах. Вдруг по спине слегка "ударил камешек. Оглянулся. Неподалеку за кустом стояла белокурая девушка, которой он отдал фотоаппарат.

– Чего бросаешься?
– нахмурился.

– Это ты так сердишься?
– подошла к нему девушка.- А ну, еще посердись, земляк! Я хочу вспомнить, как сердятся люди.

– Почему "вспомнить"? Разве тут никто не сердится?

– Люди-рыбы уже не умеют ни сердиться, ни радоваться, ни плакать, ни смеяться, ни ненавидеть, ни любить... И я скоро совсем забуду...

– Как "забуду"? Это таблицу умножения, стихи или песню можно забыть, но не чувства! Их не забывают и не вспоминают, они возникают сами по себе.

– Так то у обычных людей появляются. А у людей-рыб они исчезают навсегда. И у меня, говорю, скоро их не будет, как только я полностью стану человеком-рыбой...

– О чем ты говоришь? Каких людей ты называешь рыбами? И почему это ты сама должна стать человеком-рыбой?
– никак не мог понять ее Виктор и уже подумывал, что она и в самом деле больна.

– О-о, так ты, вижу, еще ничего не знаешь! Еще не успели сообщить, куда ты попал и что здесь тебя ждет. Тогда нужно кое-что пояснить...

– Почему "кое-что"? Рассказывай все! Но сначала скажи, как тебя зовут.

– Оксана.

– А меня - Виктор.

Оксана достала из-под свитера фотоаппарат, протянула ему с обидой:

– Возьми, чтобы не переживал, будто я засвечу твою пленку... А теперь пойдем в дом, там никто не помешает, и я расскажу все.

Виктор отворил дверь и остановился в нерешительности на пороге: полы в домике тоже были стеклянными, а под ними плавали в воде рыбы, водоросли.

– Иди! Не бойся, не провалишься. Они крепкие. Видишь!
– топнула Оксана по полу изо всех сил и взяла Виктора за руку. Он вздрогнул. Рука у девушки была холодная как лед.

– Ты в холодильнике держала ее, что ли?

– А у тебя горячая-горячая...- просияла Оксана.- От нее струится настоящее человеческое тепло...

Виктор снял унты, комбинезон и пригласил Оксану присесть на кушетку. На лицо Оксаны легла задумчивость. Девушка что-то долго и мучительно припоминала, прижав горячую руку Виктора к своему холодному лбу, и наконец заговорила:

– С чего же начинать?

– Объясни сначала, что это за селение и кто они такие, Роберт Конрад и Хуанос Глобалиус.

– Хорошо, постараюсь объяснить...

Почти двадцать лет тому назад научная экспедиция, в состав которой входили ученые Международного института морских ресурсов, а также Института океанографии, под руководством всемирно известного физика академика Луи-Жака Лупье отправилась на специальном корабле в дальнее плавание по Тихому океану. Ученые имели целью исследовать ряд интересных явлений природы, лучше изучить водные глубины и особенно гидрофлору дна.

Однако вскоре экспедицию постигла неудача: она попала в сильный шторм, и могучие волны прибили ее поврежденный корабль к небольшому скалистому островку, черневшему среди разъяренного океана.

Экспедиция высадилась на островок и неожиданно обнаружила на нем довольно большое отверстие, ведущее в глубокое освещенное подземелье.

– Друзья мои, так это же, наверное, кратер погасшего вулкана!
– воскликнул Луи-Жак Лупье.- А вот что это за свет изнутри - никак не соображу... Давайте-ка спустимся и посмотрим!

Ученые установили возле отверстия лебедку с длинным стальным тросом, прицепили к нему контейнер и спустились вниз. Когда ощутили под ногами твердую почву и бросили первый взгляд на исполинское подземелье, были невероятно поражены: там росли необычные деревья и растения, резвились звери, летали птицы, в озерах плавали рыбы.

Академик молча водил вокруг глазами, как завороженный.

– Друзья мои,- наконец воскликнул он,- так это же та легендарная земля, что "течет молоком и медом"! Впервые такое вижу!.. А потом - откуда здесь столько света?..

Экспедиция натолкнулась в подземелье и на человеческие жилища. Осмотрела их, но ни единой души в них не нашла.

Внимание ученых привлекло напоминавшее гробницу каменное сооружение, на котором возвышалась вытесанная из серого гранита статуя. Она держала в руке золотую плиту-скрижаль. На плите были высечены непонятные знаки.

– Вы сможете их расшифровать?
– обратился Луи-Жак Лупье к молодому археологу Максу Орену, изучавшему письмена древних цивилизаций.

– Попытаюсь,- неуверенно ответил тот.