– Ты, Гарри?

– Ты угадала, - крякнул он.
– У меня потрясающая новость!

– Какая?

– Сегодня я прошел лучшее прослушивание в своей жизни, - он глубоко выдохнул.
– Уверен, что произвел на продюсеров должное впечатление. Нас выбрали двоих - меня и еще одного парня, но я точно знаю, что одержал победу, я это чувствую.

В это время у Карен появились неблагоприятные для Гарри сомнения.

– Ты ведь, Гарри, не знаешь, как может все обернуться…

– Я чувствую свою правоту всем телом, всей душой, - продолжал настаивать на своем Гарри.
– Поэтому, когда мне захотелось отпраздновать с кем-нибудь мой успех, то я, естественно, подумал о тебе. После окончания работы я намерен увезти тебя в одно странное, очаровательное местечко. Тебе нравится индонезийская кухня?

"Навряд ли она уступает китайской", - в отчаянии подумала про себя Карен.

– У меня сегодня на вечер другие планы.

– Ах, вон оно что, - он молчал, раздумывая, вероятно, над ее словами.
– Ну тогда давай вместе выпьем попозже?

Теперь молчала она.

– Ну, что скажешь?

– Само собой, Гарри, - с чувством сказала она.
– Где мы встретимся?

– Я могу поздно закончить работу в ресторане, поэтому приходи прямо ко мне. Салливан стрит, 26, квартира 3 В. Ключ всегда лежит под половиком. Ну, что скажешь, Карен?

– Я слушаю.

– Буду ужасно рад снова увидеть тебя, - сказал он на прощание, повесив трубку.

– Ах, какая досада!
– произнесла вслух Карен.

Она снова вошла в спальню, стащила с себя свитер. Среди вещей она нашла свитер цвета слоновой кости с вырезом мысиком, который всегда считала для себя слишком глубоким. Надев его, она повязала на шею шелковую косынку такого же светлого оттенка.

Расчесывая волосы, взглянула в зеркало.

"Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, а?
– задала она вопрос своему отражению.
– Ха! Тебе легко говорить. Ведь мне приходится платить за грех наших предков".

Выключив свет, она осторожно закрыла за собой дверь.

– Какой у тебя чудесный свитер, - сказал Мэтт, бросив в мусорное ведро последние резиновые прокладки от консервов.

– Ты уже это говорил, - скривилась она.

– Неужели?

– Шесть раз.

Мэтт внимательно ее изучал.

– Ты знаешь, это на самом деле прекрасный свитер, не в твоем обычном стиле.

Она с грохотом отправила в раковину серебряные приборы.

– О, ради Бога, это просто свитер. Он не может быть ни обычным, ни необычным.

Мэтт задумался над ее изречением с обычной старательностью.

– Ну, знаешь, обычно, - начал он медленно, - ты закрывала грудь до подбородка. Мне никогда прежде не приходилось видеть твои ключицы. Должен признаться, ты мне сильно польстила, если так вырядилась ради меня.

"Если бы только знал, ты, несчастный, введенный в заблуждение человек!"

– Ну если ты рад, то и я рада!
– она прошла в гостиную и включила телевизор.

У родителей Мэтта здесь стоял громадный кофейный стол, а на нем было разложено множество игрушек для взрослых. На нем лежал большой кусок коралла, два поменьше, которые прежде составляли одно целое, большой бокал для брэнди, наполненный памятными спичечными коробками, и зажигалка для сигарет в форме блестящего яблока, сделанного из нержавеющей стали.

Это яблоко привело Карен в восторг. Она не выпускала его из рук, вертела и так и сяк, а Мэтт в это время сидел рядом с ней на кушетке.

– Положи его на место. Ты обязательно устроишь пожар. Я знаю тебя.

Взяв у нее из рук яблоко, он положил его на стол. Склонившись над телевизором, он постоянно переключал каналы, пока звуки известной мелодии "Гавайя файв о" не наполнили всю квартиру.

– Не меняй программы, приятель, - посоветовал он телеприемнику, понижая громкость. Он обнял Карен, и она прильнула к нему. Повернувшись к ней, осведомился:

– Я правильно сказал?

– Правильно, - согласилась она с ним слегка усталым тоном. Почему он все время отвлекается? Трахнут ее сегодня или не трахнут? Наклонившись к нему, она прикоснулась языком к его губам.

– Прекрати читать все эти грязные книжки, Карен, - нахмурился Мэтт - Мне никак за тобой не угнаться.

Хихикнув, она прикусила ему ухо.

– Ой, ах ты, коротышка!
– он опрокинул ее на кушетку, положив одну руку ей под голову на манер подушки и жарко прильнул к ней губами. Вторая рука его уже пробиралась под свитером к грудям. Не нужно было быть большим знатоком, чтобы сразу понять, что ее лифчик застегнут спереди. В рот ему набилось немало шерсти, но он все же достиг того, к чему стремился. Через минуту она торопливо стащила через голову свитер.