Барышня нырнула навстречу бандитам, именно нырнула, у самого пола, сливаясь с опрокинутым багажом, с телами мертвых бандитов. Темная на темном, лишь волосы мелькнули светлым пятном. Там, где она встретилась с налетчиками, заорали, кто-то выстрелил, зазвенело стекло, в шуме едва слышно захлопал пистолетик, страшно взвыли от боли.

Пашка лежал, ни жив, ни мертв, уткнувшись теменем в чемодан. В хвосте вагона безумно, так, что уши закладывало, визжала женщина. Кто-то хрипел "Кишки, ой, кишки. Хома, ты дэ? Допоможи…'.

Когда девушка вернулась в купе, Пашка не заметил. Барышня часто, но беззвучно дыша, присела на пол, — в руках у нее была винтовка. Щелкнул затвор, девушка ловко повалилась на один локоть, высунулась в проход, выстрелила. В ответ поспешно захлопали из нагана. На голову Пашки посыпались щепки. Где-то ближе к голове вагона заходился отчаянным плачем ребенок.

Барышня коротко выматерилась, сунула опустевшую винтовку на лавку:

— Витюш, твою маму….

— Здесь я, — отозвался плешивый откуда-то из прохода. — Эй, лежать, тупорылые, если жить хотите! Бля, до чего ж пассажир пошел тупой. Кать, линять нужно, только…

В хвосте заорали:

— В муку их, хлопцы! Пащенка только збережіть обов'язково, — налетчики шли на новый приступ.

Пашку поразило лицо барышни — недовольное, сосредоточенное, и при этом совершенно спокойное. Небрежно вытерла финку о юбку на бедре. Подождала, когда с ревом набегающие бандиты окажутся рядом и выкатилась прямо им под ноги. Казалось, ее тут же расстреляют, задавят сапогами, но нет. Лишь передний налетчик, высоченный заросший хуторянин, успел выстрелить из обреза, промахнулся. Финка мгновенно вспорола ему живот. Бандит охнул, его тут же сбили напирающие сзади товарищи. Барышня успела ткнуть ножом одного в шею, но перед плотной напирающей массой ей было не устоять. Отбросили, задев прикладом по плечу. Девушка, зашипев, отскочила, наступив на спину вытянувшегося вдоль прохода дезертира, тот благоразумно не шелохнулся.

— Хлопцы, не лезь, она скажена. Шмоляй в нее, — длинноусый бандит вскинул наган.

Барышня отмахнулась рукой как кошка лапой — метнула нож, длинноусый ухватился за грудь. Уже оседая, бабахнул из нагана — один из братьев, скорчившийся на скамье напротив, охнул, получив пулю в грудь. Девушка метнулась в купе, швырнула навстречу врагам увесистый саквояж, ухватила винтовку наперевес.

Отшатнувшиеся было бандиты осмелели:

— Вот фря бешеная! Добре, що патроны скинчилися.

Разом вскинулись карабины, но выстрелы загремели с другой стороны. Двое налетчиков упало, остальные кинулись назад. У купе возник плешивый с маузером в руке:

— Катюш, валим отсюда. Там прапор дверь держит, но хиловат офицерик.

— Бля, ты где был? Мне плечо отшибли, и ни одного патрона не осталось.

— Там тоже сурово. Все, уходим, — плешивый сунул девушке маузер. — Окно — вот то. Щас трофей прихвачу… — мужчина исчез в соседнем купе.

Тут по вагону ударил пулемет. Сыпались стекла, безнадежно вопили, не слыша себя, десятки людей.

Казалось, это длится вечно. Пашка зажмурился. Нет, это не "Льюис" — у того в диске всего под полусотню патронов. Ой, боженька, спаси и помилуй! По ноге резануло болью. Всё — ступню оторвало!

Грохот пулемета затих, и в окна полезли бандиты. Барышня тряхнула головой, выскользнула в проход, перепрыгивая через трупы, метнулась в одну сторону, потом в другую, всаживая пули в оконные проемы. Выстрелов почти не было слышно, так кричали от боли и ужаса пассажиры. Когда магазин опустел, и затвор маузера застыл в заднем положении, девушка ударила рукоятью пистолета в лоб лезущего в окно бандита, выхватила карабин.

— Витюш, ты где!?

Из головы вагона, отозвался прапорщик:

— Отходят, мерзавцы!

Пашка поднял голову, увидел, что барышня возвращается, заглядывая в купе. Вокруг стонали люди. Надрывался несчастный младенец.

— От она! Бей!

По проходу рванулись трое затаившихся бандитов. Одного из них девушка навскидку свалила из карабина. Второй начал садить из револьвера, но бешеная девица уже отпрыгнула в ближайшее купе.

— Прикрой, Гудьзик! — рявкнул стрелок, осторожно приближаясь к купе и держа наган наготове.

Второй, обвешенный оружием бандюк, остановился напротив Пашки, повел бешено глазами:

— Усих порешим! Скильки хлопцев положили!

Пашка, невзирая на боль в ноге, ужаснулся этого взгляда. Да они все здесь свихнулись! Пристрелят и имени не спросят.

Бандит, крупный, грузный, с подбородком заросшим седой щетиной, не опуская обреза, и не отводя взгляда от перепуганных глаз Пашки, потянул из ножен кривую "шабелюку".

За перегородкой истерично взвизгнула женщина. Бандит, заглядывающий в то купе, с перепугу выстрелил, в этот же миг на него сверху свалилась девушка, ударила в шею прикладом. Оба упали в проход.