Приятели уселись у стола. Тут была бутылка красного вина, пол-литра водки, миска с капустой.

— За дальнейшие успехи, джентльмены! Вы народ понятливый, далеко пойдете. А обмануть вас я не дам. Без меня не продавайте. Почтовиков — породистые они — не меньше как по трешке пустим, ну, а этих там разных — посмотрим.

Глухо стукнулись кружка и стаканы. Витюся «выдержал марку» и осушил почти полный стакан водки, запил водой из-под крана и стал тыкать вилкой в капусту.

Потом ребята ушли, а Витюся, не роняя «мужского» достоинства, пропустил с «учителем» еще по чарочке и понес всякий вздор. Он вспоминал какой-то ножик с нерусской надписью, который нашел на чердаке, хотел обязательно подняться на крышу и погонять голубей. Дяде Косте с большим трудом удалось его уложить на диван и уговорить переночевать у него.

— Нечего тебе на улицу выползать. Попутают дружинники и всё. И голуби твои пропали и самого затаскают. Да про ножик тоже, смотри, помалкивай и в ход не пускай. Если надо для острастки, помахать можно, а больше — ни-ни.

— Ладно, — сквозь сон бормотал Витюся... — Ладно...

Когда Витюся явился утром домой, родители, которые провели тревожную ночь, при виде его смягчились: сын был жив и невредим.

Мать устало выслушала его объяснение о ночлеге на голубятне, отец сказал, что если повторится такое, если повторится... и он не нашел даже слов сказать, что же он сделает, если это повторится, а только постучал кулаком по столу.

А через два дня родители получили повестку с вызовом в милицию. Мать наотрез отказалась идти. «Хватит того, что я в школе бываю чуть не каждую неделю!» Отправился отец.

Он с удивлением услышал здесь о похождениях сына в Зоологическом саду и не менее удивился итогу этих похождений — двести сорок рублей стоили породистые голуби, украденные из бегемотника.

Без лишних разговоров отец написал заявление в банк с просьбой принять вносимую им сумму — треть стоимости похищенных голубей — на расчетный счет городского Зоологического сада.

В милицию он явился с банковской квитанцией. К делу о несовершеннолетних преступниках приобщили еще и обязательство отца о том, что он берет на себя всю ответственность за дальнейшее поведение сына и просит не отправлять его в детскую воспитательную колонию.

Первое знакомство родителя Витюси с милицией на этом закончилось.

На обратном пути отцу было время для размышлений о воспитании сына и, надо сказать, немало хороших проектов возникало у него. Следовало только осуществить их.

Но вот, как это сделать отцу, если занятие воспитанием совершенно не предусматривалось его творческими планами? Как?

Дяде Косте пришлось вскоре разочароваться в ловкости своих юных последователей, распроститься с голубятней и с городом. Он был уже достаточно хорошо известен в милиции своими делами.

У Витюси страсть к голубям поостыла. Сотоварищи по «зоологическому походу» тоже были отвергнуты.

Кое-как Витюся перебрался в седьмой класс.

За новыми дружками далеко ходить было не нужно. Они нашлись здесь же, дома, в парадной, где по вечерам собирались подростки. Их объединяла тоска по «самостоятельной, независимой» от «предков» жизни. С завистью говорили о парне, который год назад окончил курсы киномехаников и теперь разъезжает на мопеде, приобрел магнитофон. Они не знали, да и не хотели ничего знать о том, как нелегко ему было приобрести полюбившуюся профессию, не знали и не хотели знать, как он работает. Они видели только, что он, почти ровесник им, уже вполне самостоятельный человек.

Через три дома от парадной, где собирались подростки, находился пивной ларек. Каждый вечер они видели, как ларечница ровно в десять закрывает окошко и тусклая лампочка остается сиротливо желтеть до утра.

Решение пришло неожиданно. Витюся предложил двум паренькам, которые внушали ему доверие:

— Сходим, посмотрим? Может, чем разживемся?

Они сразу поняли, о чем речь, и, не раздумывая, согласились.

На следующий вечер, запасшись разными ключами, приятели отправились «посмотреть».

Витюсе уже не было ново чувство грозящей опасности, которое впервые испытывали его неискушенные помощники, но и у него дрожали руки, когда он осторожно открывал скрипучую дверь. Протиснулись. В потемках спотыкались о бочки, ящики и, лишь пробравшись через кладовую в торговую часть, где сквозь ставни проникал с улицы свет, смогли различить расставленные на полках бутылки, разложенные пачки папирос, спички. У окна под прилавком нащупали выдвижной ящик для выручки. Горстями выгребли мелочь. Бумажек не нашлось. На полке заметили маленькие плитки шоколада. Их было много: не считали, но, видно, больше сотни.

— Берите, берите, — подбадривал Витюся и сам принялся запихивать их за пазуху.

Тут же напились лимонаду. Взяли сколько смогли папирос. Дележ добычи решили произвести дома...

Для раскрытия этого преступления не потребовалось ни собаки-ищейки, ни сверхопытного детектива. Через три дня всё, что произошло поздним вечером в ларьке, было зафиксировано в деле о несовершеннолетних ворах.

Милиция на этот раз настаивала на помещении Витюси в воспитательную колонию. В комиссии по делам несовершеннолетних побывали и родители, но они не смогли убедить в нецелесообразности такой меры по отношению к их Витюсе.