Старший лейтенант Ярцев, к счастью, находился в управлении. Кармия Тиграновна вручила ему одну из фотографий и направила в больницу, где лежал Алясов. С другой она поехала к Подгорным.

Опознание проводилось по всем правилам – с понятыми. Но, увы, Максим не признал в Хабибулине того водителя такси, который продал ему бутылку водки.

Такой же результат был и у Ярцева.

Значит – не Хабибулин.

Карапетян снова поехала в таксопарк, чтобы возвратить на место портрет передовика и еще раз поговорить с Гундаревым.

Территорию таксопарка уже успели полить. В мокром асфальте отражались фонари. Томно стрекотали цикады в глубине двора.

У Доски почета стояли три человека. Курили.

Карапетян зашла в диспетчерскую.

– Опять здравствуйте,– сказала она Гундареву с улыбкой и, сев на табуреточку, виновато произнесла: – С Хабибулиным мы обознались…

– Ну и слава богу,– обрадовался Артур Валентинович.– А я все сидел, думал после вашего ухода… Выходит, Ренат чистый?

– Чистый,– кивнула Кармия Тиграновна.– Артур Валентинович, давайте снова вернемся к тем двенадцати водителям, кто работал в ночь со второго на третье и у кого номер имеет пятерку…

– Давайте,– согласился диспетчер.– Я тут вспомнил… Курочкин, он ведь тоже любитель анекдотов. И я видел его как-то в перчатках за рулем… Правда, зимой. Но он постарше меня будет. Скоро на пенсию, а хочет пойти в заочный институт. Увлекается цветами, мечтает стать ботаником…

– Как так? – удивилась капитан.– У человека пенсионный возраст!

– Я Петровичу то же самое говорил… А он носит с собой вырезку из журнала… Какой-то немец в свои восемьдесят шесть лет учится на математика. В их университете! Представляете? Восемьдесят шесть!… И, между прочим, имеет уже три профессорских звания и пять докторских! По разным наукам! Вот чудак, правда?

– А Курочкин в ту ночь выезжал в смену?

– В том-то и дело, что нет,– вздохнул Гундарев.

– Тогда не стоит о нем и говорить.

Кармия Тиграновна стала расспрашивать диспетчера о всех, кто был в числе двенадцати. И когда дошли до некоего Шерстобитова, Гундарев обронил фразу:

– Николай просто анекдоты не любит, а вот байки про музыкантов – сколько хотите…

– Как это? – встрепенулась Карапетян.

– Знает всех композиторов, певцов и всякие смешные истории из их жизни,– пояснил Артур Валентинович.

Кармия Тиграновна еле сдержала волнение:

– Откуда у него такая осведомленность?

– Так он сам в прошлом артист. В ансамбле танцевал. А у них рано выходят на пенсию. Вот он и пошел в таксисты…

– Давно работает?

– Второй год… Самому за сорок, но выглядит лет на десять моложе… Водитель хороший. План выполняет на сто пять – сто десять процентов… Безотказный: другие водители в ночь идут с неохотой, потому что за клиентами охотиться надо, а Николай – пожалуйста…

– А сегодня?– спросила Карапетян.

– Уехал. Когда вы уже ушли…

– Номер его машины?

– Двадцать семь – тринадцать.

– Погодите, у него же в ту ночь был другой номер, с пятеркой…

– Точно, он ездит на двадцать пять – двадцать четыре. А сегодня его машина испортилась, посадили на радиофицированную. По вызову работает. Фургон. Верное дело! Можно полтора плана дать запросто!

– Выходит, и он передовик?

– А как же! Фотография Шерстобитова тоже на Доске почета.

– Когда у него смена?

– В девять утра…

Заручившись согласием Гундарева помочь, если понадобится, и попрощавшись, Карапетян вошла на территорию таксопарка. На этот раз у Доски почета никого не было. И в беседках для отдыха вроде пусто. Кармия Тиграновна быстро водворила на место портрет Хабибулина, затем подошла к фото бывшего артиста ансамбля песни и пляски. Полное лицо, круглый подбородок, чуть вьющиеся волосы. Шатен. И подпись внизу: «Николай Евсеевич Шерстобитов, водитель».

С его фотографией пришлось повозиться. И, ко всему прочему, Кармию Тиграновну чуть не застали за этим делом двое мужчин, вынырнувших из-за поворота аллеи. Капитан едва успела спрятать фотографию в сумочку. Мужчины, кажется, были увлечены разговором и ничего не заметили.

Выйдя за ворота таксопарка, Карапетян позвонила по телефону-автомату дежурному по городу и попросила срочно прислать машину. Та подъехала без четверти одиннадцать.

На этот раз Кармия Тиграновна решила не размножать фото: не хватало времени. И так поздно, люди уже, вероятно, легли спать. Но что поделаешь, придется побеспокоить.

Сначала Карапетян поехала к Подгорным. Действительно, бодрствовал только глава семьи, корпевший над научной статьей. Извинившись за позднее вторжение, Кармия Тиграновна попросила разбудить Максима, чтобы еще раз провести опознание.