– Откуда вы знаете их? – задал вопрос Геннадий Андреевич.– И давно ли?

– Да она соседка моих кумовьев,– пояснила Кучерявая.– Знаю Земфиру уже пять лет.

– Кто она такая?-спросил Оболенцев.– Сколько лет? Чем занимается?

– Земфира-то? Лет тридцать… Нет, тридцать один год,– сказала Кучерявая.– Живет в Понизовке. Дом ей от родителей достался. Какой там дом – домик. Три небольших комнатки и веранда… Летом они живут во времянке, а весь дом сдают…

– Где она работает? – спросил следователь.

– Сейчас, по-моему, нигде… Вообще, Земфира не очень-то любит работать. То это ей не нравится, то это… Странная какая-то. Фантазии в голове всякие…

– На что же она живет?

– Как на что? Муж зарабатывает… Артур Степной – звериный сапожник,– засмеялась Софья Самсоновна.– Так его в Понизовке кличут…

– «Звериный сапожник»?– удивился следователь.– За что же такое прозвище?

– Он на самом деле обувь для зверья тачает,– уже серьезно ответила Софья Самсоновна.– В цирке работает… Кожаные калоши для слонов, сапожки для обезьян… Мужик он трудолюбивый, спокойный, вежливый. Старше Земфиры на десять лет. Она крутит им как хочет…

– Да, редкая специальность,– произнес Оболенцев.– Я о такой не слыхал.

– Это он после несчастья пошел в сапожники,– пояснила Кучерявая.– А до этого в кино снимался. За других делал всякие опасные штучки-дрючки… Как эго называется?…– Она пыталась вспомнить, но не могла.

– Каскадер?-подсказал следователь.

– Во-во! Он еще пацаном в цирке работал. Наездником. Потом в кино сманили… Ну однажды он неудачно упал с лошади, повредил позвоночник. В корсете теперь ходит… В цирк опять вернулся, только в другом качестве.

– Понятно,– кивнул Оболенцев.– Что вы можете сказать о Земфире Степной как о человеке?

– Все ей не так да все не эдак!… Другой жизни хочется!…

– Какой же именно?

– Красивой!

– Деньги любит?– напрямик спросил следователь.

– Да. Наряды всякие, украшения… Ну посудите сами: полгода ютятся в пристройке! Лишь бы побольше иметь от курортников… Лично я никогда бы не жила во времянке! Разве в деньгах счастье? А гордость где? Где, я спрашиваю?!– горячей прежнего произнесла Кучерявая.

– Ну а воровства за ней не примечали? – осторожно спросил Оболенцев.

– Воровство?-нахмурилась Софья Самсоновна.– Вот чего не знаю, того не знаю. Напраслину на человека возводить не буду… Гадать – гадает. Мой кум, когда Земфира заходит к ним в гости, все шутит над ней: «Изумруд ты мой брильянтовый, скажи, какой меня червь несчастья ждет!» Земфира не обижается…

– Ну а сынишка ее, Йошка, хороший мальчик? Или озорует?– продолжал следователь.

– Пацан как пацан,– пожала пышными плечами Софья Самсоновна.– Шустрый. И в сад к соседям может забраться, по яблоки, и подраться не промах… В общем, как все…

– У Степных есть еще дети?

– Нет, Йошка у них один.

– Как один?– переспросил следователь, переглянувшись с Журом.

– Ну да! – подтвердила Кучерявая.

– А младенца нет? Грудного?

Софья Самсоновна заколебалась.

– Вроде не было,– ответила она неуверенно.

– Как давно вы видели Степную?

– Месяца три назад… Может, родила, а?

– Ее видели с ребеночком,– задумчиво произнес следователь.

Он уже засомневался: действительно ли речь идет о том человеке, которого они ищут?

Цыганка, побывавшая у Карцева, была с грудным младенцем – тут сомнений нет.

– Значит – родила. Это дело не хитрое,– улыбнулась Кучерявая.

Через час следователь Оболенцев и инспектор уголовного розыска Жур были у меня. Геннадий Андреевич рассказал о ходе расследования по делу Карцева и о том, как им повезло напасть на след предполагаемого похитителя колье.

– Если, конечно, Степная и есть та, кого мы ищем,– закончил Оболенцев.

– Сомневаетесь?– спросил я.

– Есть немного,– кивнул следователь.– Хотя Кучерявая вряд ли ошиблась. Ведь признала и Земфиру, и ее сына. Но она говорит, что у Степной, кажется, нет грудного ребенка…

– Думаете нагрянуть прямо к ней?– поинтересовался я.

– Да,– кивнул Оболенцев.– И прошу, Захар Петрович, утвердить постановление на обыск и постановление на арест Степной.

Обыск я санкционировал, арест – нет. Сказал, что следует подождать результатов обыска и первого допроса подозреваемой.

– Хорошо, повременим,– согласился со мной Оболенцев.