Карапетян рассказала о странном парне (она назвала его условно «акселерат»), который интересовался Муратовым и его магнитофоном.

– Вообще, я считаю, что мы несколько неправильно ставим вопрос,– заметила Карапетян.– Не забывайте: Йошка совсем еще мальчик… Правильней было бы говорить не о сообщнике Йошки, а о том, что Йошка-сообщник. Может, просто исполнитель преступления…

– Я согласен со старшим лейтенантом,-сказал Вдовин.– Меня сразу смутила такая вещь: хватило бы у Йошки сил двинуть с места кушетку, когда он тянул за леску?

– А оборвать?!– добавил Жур.– Нет, тут нужна более крепкая рука…

– Кармия Тиграновна, что вам еще удалось выяснить насчет «акселерата»?– спросил Саблин.

– Я была в школе, где учится Йошка Степной… Среди учеников старших классов нет юноши, похожего на «акселерата»… Среди соседей Степных – тоже…

– Таким образом,– подвел итог Вдовин,– факт знакомства Йошки с «акселератом» установить пока не удалось. Как и другую возможную связь…

– Аркадий Мартынович, времени-то прошло всего ничего,– вступился за Карапетян Оболенцев.

– Знаю,– кивнул подполковник.– И поэтому ничего не говорю. Но пусть работает в этом направлении активнее… Может, тот парень знаком с отцом Йошки или Земфирой?…

Предположений и предложений было высказано много. В конце совещания решили: Карапетян останется в Южноморске, так как поиски «акселерата» для раскрытия хищения магнитофона представлялись наиболее перспективными, а Жур поедет в Краснодар.

Никто против этого не возражал.

Лейтенант Жур прибыл в Краснодар под вечер. В городе стояла нестерпимая духота. Лейтенант подумал: каково же здесь днем? Коллега из местной милиции, куда Жур зашел отметить командировку и расспросить, как добраться до нужной ему улицы, сказал, что вот уже несколько дней подряд грохочут грозы, и поинтересовался, есть ли у инспектора дождевик.

– Обойдусь,– махнул рукой Жур.

От предложенной машины он отказался. И пожалел. Потому что тут же, на остановке автобуса, попал под кромешный ливень. Но отступать было некуда.

Добрался он до дома Василисы Арефьевны Гуцульской (так звали тетку Земфиры) промокший до нитки.

Гуцульская, актриса театра музыкальной комедии, жила в старом трехэтажном здании. Поднявшись на второй этаж, инспектор в нерешительности остановился перед обитой дерматином дверью.

«Солидно ли будет предстать перед хозяйкой квартиры в таком виде?»– размышлял он, печально обозревая свой жалкий светло-серый костюм: штанины облепили ноги, рукава пиджака набрякли от воды.

И все же он нажал на кнопку звонка. Тот затрезвонил на весь дом. Жур подождал, прислушался. За дверью – ни звука. Тогда он позвонил еще раз, более продолжительно. Снова – никого.

Тут распахнулась дверь напротив, и густой мужской бас пророкотал:

– Чего шумишь на всю Ивановскую?

Бас принадлежал высокому худому мужчине в майке и пижамных брюках.

– Я к Василисе Арефьевне,– скромно сказал лейтенант. Сосед Гуцульской смерил его взглядом. Хмыкнул.

– К Василиске? Ты что, не знаешь – по вечерам она в театре?

– А дома никого нет?– спросил Жур, понимая, что вопрос глупый.

– Раз не открывают, значит, нету…

Инспектор хотел было поинтересоваться, не приезжали ли в гости к Гуцульской родственники, но сердитый мужчина уже хлопнул своей дверью, буркнув что-то вроде: «Ходют тут всякие, покою нету…»

Жур вышел на улицу.

«Странно,– подумал он,– почему сосед так фамильярно называет актрису – Василиска?»

Не обращая внимания на дождь (ему было уже все равно), лейтенант дотопал до автобусной остановки. В машине он расспросил пассажиров, как добраться до театра. Это оказалось недалеко.

Театральный контролер не хотела пускать его. Инспектор вынул служебное удостоверение. Внезапно подобревший контролер самолично провела Жура в артистическую уборную.

– К тебе тут пришли, Василиса,– сказала страж театрального входа, постучав в дверь.

– Пусть войдут,– послышался из комнаты приятный голос.

Жур зашел в уборную. И оторопел. Перед зеркалом сидела молодая красивая женщина. Она снимала тампоном грим с лица.

Гуцульской было лет двадцать пять, не больше. Густые темные волосы крупными кольцами ложились ей на плечи. Смуглое нежное лицо и большие голубые глаза. Эффект от этого сочетания был необычайный.

Смущаясь красоты актрисы, Жур, запинаясь и путаясь, рассказал, что приехал побеседовать с Земфирой Степной, которая должна гостить у Гуцульской.

– Земфира?– удивилась та.– Не приезжала.

– Как? – в свою очередь выказал свое удивление инспектор.– Артур Григорьевич сказал, что она у вас… С Йошкой… В четверг выехали…

– Жалость какая! – с неподдельным огорчением воскликнула актриса.– Надо же! Понимаете, я была на гастролях. Выезжала с концертной бригадой в Новороссийск… Только сегодня вернулась…