Пахан сжевал противную улыбочку в тонкую нить сжатых губ, и доктор продолжил:

— Я чувствую, как сильно ваше желание уберечь детей и родных от кары. Сумеете ли вы искренне раскаяться? Сумеете ли очистить свою душу от скверны? Не всё потеряно, но для этого придётся ломать себя, а это мучительно и больно. Это долго.

— Сумеем доктор, ради детей сумеем, научи нас, — крикнул чей-то голос, и вслед за ним с разных мест посыпались выкрики:

— Выдюжим! Только научи нас, доктор! Научи!

— Доктора на выход требуют! Генерал приехал! — раздался зычный голос охранника.

— Я научу вас! — выкрикнул доктор. — Слово за начальником.

— А это пусть генерал решает, — отозвался начальник, вытирая лоб платком. — Теперь марш по хатам.

— А генерала за что хотели шлёпнуть? — злобно выкрикнул пахан, вставая.

— Генерал ошибся. Стекло сквозняк разбил, а ему показалось, что в него стреляли, — ответил доктор, и кто-то весело подхватил:

— Теперь генерал сами пожаловали извиняться за ошибочку.

Все дружно рассмеялись, начальник неловко повернулся на каблуках, и чуть было не споткнулся на ровном месте. Высморкавшись в платок, он направился к двери, и нос к носу столкнулся с генералом.

Генерал козырнул ему и отозвал доктора в сторону.

По бледному лицу генерала доктор догадался, что тот напуган и очень спешит, раз не стал дожидаться доктора в кабинете начальника. Зэки моментально притихли, пытаясь услышать, что скажет генерал, но он увёл доктора в дальний угол и там зашептал:

— Слушай, под меня копать стали. В центре даже слушать меня не пожелали. Наорали, мол, боевой пост оставил и по пустякам бегаешь. Боюсь, в аппарате Президента уже приняли какое-то решение и дали распоряжение центру. Знаешь, что странно? Разнос мне устроили, а сами глазками по сторонам шарили. Оказывается, они к Президенту ездили и явно какой-то приказ получили. Поинтересовались только, где ты сейчас находишься. Я сказал, что ты здесь писунов лечишь, но, думаю, что очень скоро за тобой приедет спецназ. Понимаешь, какое здесь будет побоище? Для меня это прямой путь в отставку. Я другой вариант придумал. Позвонил председателю и договорился, чтобы он со своей командой тебя выслушали. Какие ни есть, а они тоже верховная власть. Тебе надо будет им всё объяснить. В центре меня никто не обязывал, чтобы я тебя здесь задерживал, а председателя я предупредил о конфиденциальности вашей встречи.

Доктор поморщился, вспомнив, что совсем недавно председатель отказал ему в аудиенции, сославшись на занятость.

— Так что какое-то время у тебя в запасе есть, пока докумекают где тебя искать, — продолжил генерал. — Сейчас тебя отвезут к председателю. У него уже все в сборе и слушают запись передачи. Не бойся, доктор, всё обойдётся.

— Я не боюсь, — спокойно ответил доктор. — Жаль, если мне не удастся дело довести до конца… Кстати, если опять будут спрашивать: где я, скажите, что мне надо было ещё в тюремную психушку заехать. Они сами хотели меня подловить по дороге туда, а вы им все карты перемешали. Оттуда и весь сыр-бор пошёл.

Генерал удивлённо посмотрел на доктора и тот пояснил:

— Утром мне позвонили с просьбой приехать в тюремную психушку, а от вас я перезвонил туда и выяснил, что никто меня не вызывал. Я обратил внимание, что когда меня везли к вам, то какая-то машина всё время висела на хвосте воронка… Кстати, чтобы здесь действительно не было бы побоища, рекомендую прямо сейчас перевести пахана в другое место заключения.

Генерал внимательно посмотрел на доктора и согласно кивнул головой.

— С вами не соскучишься, — сказал он на прощание.

«Видно, для генерала я уже стал авторитетом, раз уж он после брудершафта обращается на «вы», — подумал доктор, направляясь к выходу. — Может быть, и ажиотаж вокруг предстоящих выборов Президента поможет активизировать понятливость председателя с его командой?»

Генерал засеменил вслед за доктором.

– 180-

После разговора с доктором, девица буквально расцвела. Будто доктор отворил ей форточку, и она задышала в полную грудь. Свежий воздух в предчувствии перемен опьянил её и оттеснил мысли о мести. Она рискнула даже сделать новую причёску и сразу преобразилась в миловидную девушку.

Повязав белый шарфик на шею, она вышла на улицу. Ветерок обдувал лицо, а сердце в груди колотило. Ведь именно в это время её избранник, как обычно, должен был пройти мимо.

Парень задумчиво шёл по улице, когда сзади что-то толкнуло его, будто током ударило. Он мгновенно подумал: «Если пацан — обругаю, если злобный дядя — лучше промолчать, а если…»

Парень обернулся и увидел девушку. Толчок в спину никак не вязался с тонкой талией, белым шарфиком на шее и лучистыми глазами. Логика отказалась выдать нужные слова, а ассоциация с чем-то воздушным перехватила дыхание.