– Я в плен не сдамся! – оскалился Сероволк. – Не хотите, я сам с ними схвачусь! – облизнул он лезвие ножа и зарычал, волосы на затылке у него встали дыбом.

– Обожди суетиться! – перебил его колдун. – У меня есть предложение телепортироваться.

– Идёт! – согласился Царевич. – Только поскорее, пока нас свидетели не запомнили.

– И не как в прошлый раз, – напомнил Сероволк.

– Хватайтесь за трость! – вытянул руку с магическим реквизитом колдун и, дождавшись, когда цыган с Царевичем ухватятся за трость, произнёс:

– Закройте глаза! Сосредоточьтесь! Представьте себе любое безопасное место где-нибудь внизу на земле!

Хоть под землю, лишь бы скорее слинять отсюда – склонные всё гиперболизировать, синхронно подумали Иван с Яковом.

Лёгкий вихрь закружил вокруг них и когда развеялся, богатырей в комнате уже не было.

Ворвавшиеся, секундой спустя, стражники короля увидели в помещении только живую и, надеясь с замиранием сердца, никоим образом невредимую принцессу в окружении доброй дюжины королевичей всех мастей. Также ими были обнаружены королевский стимул-скипетр в руках одного из принцев (того самого Гамильта) и ничейный лапоть иностранного производства без пары, который на следственном эксперименте не подошёл ни к кому из подозреваемых. А всё что смогла припомнить принцесса, это чьё-то «расплывчато-улыбчивое лицо с золотистыми кудрями и голубыми, как небо, ласковыми глазами».

Принц же Гамильт долго потом ещё сам ломал голову и ненарочно «пудрил мозги» следователям короля Ричмонда на допросе с одной-единственной фразой: брал или не брал, вот в чём вопрос.

Утро расцветающего дня едва забрезжило, когда воздухоплавательный аппарат под управлением «тюрбана» совершил виртуозную посадку на большой, лысый, как череп тибедумского монаха, холм.

– Кургань, кургань пригай! – показал воздухоплаватель за борт и указал на еле различимую в туманной дымке крепостную стену. – Город туда! Абчхи-сарай!

– Будь здоров! – показал свою воспитанность Полисей и начал сгружать коня с пожитками на холм.

– Нэт! Я сказаю, город Абчхи-сарай, – попытался воздухоплаватель, несмотря на небольшой акцент, пояснить нынешнее местонахождение королевичу, озвучив название видневшегося города.

– А-а, понял! – догадался о чём речь Полисей. – Ты имеешь в виду город Апчхисбургер?

– Та, та! – радостно закивал «тюрбан», надеясь, что они правильно понимают друг друга. – Эта Абчхи-сарай!

– Да брось ты, какой же он сарай. Я слышал, приличный городишко! Тем более, если я не ошибаюсь, здесь управляет достопочтенный шериф Мак-Доланд. Он, говорят, привлёк сюда большие инвестиции, развил инфраструктуру.

– Та, та прабильно! – кивнул водитель воздушного судна. – Достопечатный Далдони-Шариф ошень инвестный правитель, он инфрустировал свой сарай большой драгоценником.

– Ну вот, сам всё знаешь, – подмигнул Полисей «тюрбану». – А то всё «сарай», «сарай».

Королевич осмотрел коня, поправил на нём сбрую, попону, подтянул ремни седла и, взобравшись на Искалибура. приложил руку к виску.

– Ну что же, спасибо за всё!

– Вах, вах, обогодь, боходор! – заволновался «водитель». – А куда такса? Баксай давай, трыцать дирахман!

– Верно, запамятовал я! – спохватился Полисей и, достав мешок с монетами, бросил его в гондолу «тюрбану». – Там ровно тридцать! Можешь не считать!

Не веря на слово благородному королевичу, «тюрбан» высыпал монеты и стал их, пробуя каждую на зуб, пересчитывать.

– Хозяйственный ты! Осмотрительный! – саркастично «похвалил» воздухоплавателя Полисей, несколько оскорблённый его недоверием. – Что? Так и не скажешь, как звать-то тебя величать?

Окончивший считать навар «тюрбан», пропустив мимо ушей последний вопрос королевича, мило улыбнулся тому и поблагодарил за щедрость и честность.

– Рахмут, палаван-боходор! Рахмут! Бакшиш караша! – «тюрбан» добавил парку в шар из приспособленного под агрегат пузатого самовара, и гондола плавно оторвалась от земли.

– Рахмут значит Рахмут, – попробовал королевич «на вкус» «имя» воздухоплавателя. – Странно, но солидно, – дал ему свою оценку и крикнул вслед улетавшему на шаре: – Что же, Рахмут Бакшишкарашев, как говорят у нас при прощании – чао-какао!

– Чаю-какаю! – помахал «тюрбан» в ответ. – Чаю-какаю!

Воздушный шар взмыл ввысь, унеся с собой «Рахмута» и последние деньги королевича, а Полисей, проводив всех их прощальным взором, направил застоявшегося в гондоле Искалибура в сторону видневшегося в тумане города.

Направляясь в сторону какого-никакого культурно-административного центра, пускай и не самой могущественной и богатой провинции, как предполагал Полисей, он с умилением смотрел на высокие крепостные стены и выглядывавшие из-за них фасады дворцов и башен, построенных в модном нынче восточно-викторианском стиле. Единственное, что его настораживало, это отсутствие и намёка на лес, дубраву или, на худой конец, завалящую рощу. Земля вокруг города была утоптана так, что не то что деревца, но и чахлого кустика в поле его внимательного зрения не попадалось.