Шрифт:
Двое его вчерашних спутников, тяжело дыша, ворвались в комнату.
— Нашли, — выдохнул тот, что был постарше.
Его спутник тем временем вытолкнул вперед светловолосого мужчину, молодость которого не могли скрыть ни борода, ни два шрама на лице. Один — явно след от давнего ожога — красовался на лбу, а другой наискосок пересекал нос, правую щеку и терялся в бороде. Судя по цвету, этот шрам был получен недавно, месяц-другой назад.
— Вот, — выдохнули дружки Рыбки. — Это он.
— Кто ищет магри по имени Каспар Каур? — с заметным северным акцентом произнес человек.
— Я, — встал во весь рост Брехт.
— Орк! — Шрамолицый снизу вверх смерил его взглядом.
— Он самый. Что тебе известно о Каспаре Кауре?
— Сначала скажи, что еще тебе о нем известно! — потребовал шрамолицый.
— Ничего особенного. — Брехт вдруг опять ощутил сосущее чувство пустоты. У него что, снова начались провалы в памяти? — Белые волосы, желтые глаза. [13] На вид лет тридцать пять — по вашим, человеческим, меркам. Вроде как целитель. Жил в Эвларе. Потом продался… Дочь у него. Сорка. Взрослая уже.
13
Глаза магри цвета темного золота, но орки золото называют просто «желтым баллом».
— А жена? — насторожился шрамолицый. — Жена была или родители?
— Про родителей мне ничего неизвестно, — пожал плечами Брехт. — А с женой они давно расстались. Она… ушла. А, вспомнил! Он говорил, что его должны куда-то увезти, дескать, на такой товар нашелся покупатель где-то далеко…
— Все верно, — с каким-то облегчением вздохнул шрамолицый. — Видел я этого магри. Среди фьордеров с Ледяных Островов. — Роб Рыбка присвистнул. — Вначале в кандалах ходил, как раб, а потом с него цепи сняли и на весло посадили. Он мне жизнь спас. Дважды. Если бы не он, торчать бы мне на колу над стенами Рэллебога… Я хотел найти кого-нибудь из его родных, чтобы передать…
— Его родню уже нашел я, — перебил орк. — А где мне искать Каспара Каура?
— Разве я не сказал? Из Рэллебога, где мы виделись, он отправился на Ледяные Острова с фьордерами. Ищи его там.
— Может быть, ты согласишься…
— Э, нет! — Шрамолицый фыркнул и отступил на шаг. — Мне на север хода нет. Я — изгой. Если появлюсь там — смерть! — Он дотронулся до изуродованного ожогом лба. — Так что ищи его сам.
— Ладно, спасибо. — Брехт полез было за пазуху за кошельком, но вспомнил, что денег у него практически нет (те несколько медяков, что остались, он скрывал ото всех). Недолго думая он шагнул к Робу Рыбке, схватил его за руку и, буркнув: «Он тоже давно застрял!», сорвал с его пальца еще один перстень. — На, за груды!
Ошеломленный таким поворотом дел, Рыбка остался сидеть, вытаращив глаза и разинув рот, а получивший награду шрамолицый поскорее ретировался.
— Ну… и… это… а, — вот все, что смог выдавить из себя Роб Рыбка, когда шаги затихли вдали. — Т-ты…
— Я, — оскалился Брехт. — Что не так?
— Т-ты! Ты!..
Снаружи послышался топот ног, и в комнату ворвался давешний шрамолицый. На нем, если так можно выразиться, не было лица.
— Облава! — выдохнул он, прижимая руки к груди. — Ночью кого-то важного прибили, и, кажись, прямо здесь!.. Всех подряд хватают!
Роб Рыбка стрелой кинулся к окну, матюгнулся и тут же отпрянул, кинувшись собирать вещи.
— Валим отсюда! — рявкнул он Брехту и Льору. — Если всех хватают, то и вас могут замести!
Насколько успел узнать Брехт, властям Геронты было решительно наплевать, чем заняты ее граждане, до тех пор, пока их интересы не пересекались. И тогда власть вспоминала, что обязана поддерживать порядок, и устраивала показательные выступления. Чаще всего все сводилось к облавам и арестам, но бывало, устраивались суды и кого-то ссылали или далее вешали.
Внизу дым стоял коромыслом: слышался топот ног, грохот, женский визг и сочный многоголосый мат. Потом зазвенело железо, раздался первый крик боли. По привычке воина Брехт держал свои вещи в одном месте — так и проверять проще, не пропало ли чего, — поэтому сборы не заняли много времени. Забросив за плечи мешок, одной рукой он схватил копье, другую подал Льору и через три ступеньки ринулся вниз. Роб Рыбка со своими людьми, у которых вещей не было вообще, уже опередили его и за полминуты до того, как орк спустился в большой зал, напоролись на городскую стражу. Надвинув шляпу на глаза и ссутулившись, Роб попытался незаметно проскользнуть, но кто-то его узнал.
— Рыбка! Смотрите, Роб Рыбка!
Сразу несколько стражников метнулись ему наперерез, и он остановился, прижимаясь к стене и обнажая саблю:
— Подходи, кто смелый!
Дураков лезть под лезвие не нашлось, но у стражников кроме коротких городских мечей, которыми удобно работать в тесноте, имелись пики. В лабиринте улиц и тем более в помещении они скорее были символами власти, чем оружием, но сейчас неожиданно пригодились. Сразу три острия уперлись Робу в живот и грудь, и тот скривился от презрения и досады.