— Даже так? — удивился Филипп. — Вы, ваше сиятельство, не видите никаких шансов?

— У меня нет нужных сведений. А шансы… шансы есть всегда.

— Народ поддержит своего короля! — пафосно возвестил Эндон.

Как раз в это время телега выкатилась из леса и взорам открылись засеянные поля. Вдали виднелись домики. Володя из-под руки оглядел окрестности.

— Народ? Готов поставить золотой против медяка, что под народом вы имели в виду благородное сословие. Ничуть не сомневаюсь — они клятву давали, хотя и тут найдутся предатели.

— А чернь меня не интересует, — на лице оруженосца отчетливо отразилась брезгливость.

— Ну и напрасно, — равнодушно пожал плечами Володя. — Вот если вы такой умный, скажите, для тех людей, — мальчик махнул рукой в сторону видневшейся деревни, — в случае победы Эриха что изменится, кроме имени повелителя?

Все озадаченно переглянулись, не поняв сути вопроса.

— А ничего, — не стал дожидаться Володя, когда кто-то сообразит, о чем он спрашивает. — Ну и зачем им воевать тогда? Им хлеб растить надо, работы невпроворот. А тут война. Да чем быстрее эта война закончится, кто бы ни победил, тем лучше. Ну, платили они налоги графу Артону, будут теперь платить какому-нибудь родезскому графу. Согнать в армию их можно, а вот заставить воевать — нет.

— А что может чернь? — опять передернулся Эндон. — Кого волнует ее мнение?

— Раз не волнует, так не обессудьте, что в случае поражения они будут приветствовать короля Эриха.

— А в вашей стране по-другому? — поинтересовался граф. — У вас простолюдины воюют?

— Был момент, когда такие вот простолюдины спасли страну в момент смены династии, но у нас ситуация другая. Наши соседи отличаются от нас в культурном плане.

— Они дикари?

— Нет. Просто другие. Иная религия, иной образ жизни… не хуже, не лучше, просто другой. Люди же консерваторы. Они очень не любят менять заведенный порядок, обычаи, которые идут еще от их предков, а тут любой завоеватель, откуда бы он ни пришел, несет совершенно чуждый людям порядок. Возможно, он окажется для них лучше, но он другой. А раз так, люди будут поддерживать своего, пусть даже дурака или тирана, или безвольного правителя, но своего. Своего против, возможно, лучшего, но чужого. Потому люди скорее сожгут свои поля и дома, чем допустят, чтобы всем этим пользовался неприятель.

— Ха-ха! — Эндон издевательски рассмеялся. — Чернь на такое неспособна!

— Вам виднее, — не стал спорить Володя. — На мою страну около двухсот лет назад напал один сильный враг. Жители сожгли столицу, когда он подошел к ней, поскольку защитить ее было нельзя, и покинули ее. А те, кого вы называете чернью, просто ушли в леса и стали нападать на обозы противника. Не проиграв до этого ни одного сражения, враг вынужден был бежать.

— Это вы к чему? — Граф озадаченно посмотрел на Володю.

— Переводчиком работать не хочу, мне кажется, я уже достаточно прямо сказал, что имею в виду. Вы спрашивали про королевство и про то, что бы я сделал.

— Предлагаете вооружить крестьян и заставить нападать на врагов? — возмутился Артон.

— Нет, предлагаю сделать так, чтобы крестьяне видели разницу между правлением своих и правлением захватчиков. Остальное они сделают сами. Нужна армия? Вы ее получите. Вооружение будет плоховато, зато дух высок, а он тут намного важнее.

— Чернь, — опять брезгливо бросил Эндон.

— Тогда флаг вам в руки, а лично я постараюсь убраться из Локхера как можно скорее. Чувствую, скоро здесь будет жарко, а попасть за просто так под раздачу не хочу.

— И после этого вы называете себя благородным?! — Эндон опять завелся.

— Называю, и что? Есть сомнения?

— Благородные не бегут от боя и не предают!

— Кого это я предаю? — искренне изумился Володя. — Хочу напомнить, что я иностранец.

— А если король предложит вам пойти к нему на службу? — поинтересовался граф.

— С чего бы это? — еще больше удивился Володя. — Зачем я ему такой красивый сдался?

— Действительно. Да еще и вести себя не умеете, — согласился с ним Артон.

— Вот видите, — Володя развел руками. — Грубиян, говорю что думаю, не дурак, судя по отзывам знающих меня людей, не умею подхалимничать. Полный набор качеств, которые ваш король терпеть у приближенных не может.

— Ну все!!! Больше вы нашего короля оскорблять не будете! — взорвался Эндон.

— Один вопрос только, — Володя оставался совершенно невозмутимым. — За что король выгнал этого герцога… как его?

— Алазорского, — подсказал Филипп.

— Да, Алазорского.

Граф нахмурился, Эндон же, похоже, уже мало что соображал.

— Князь, мы вышли из леса! Извольте скрестить со мной мечи! Я вызываю вас!

— Да как угодно, — Володя плавным движением перетек с телеги на землю. Джером моментально тормознул лошадь.

— Граф… Вы не будете так любезны… — Эндон замялся.

Хмурый Артон кивнул:

— Я буду вашим секундантом, но у князя…

— Я не гордый человек. Филипп, не откажетесь?