— Что ж, позвольте откланяться. Мы с моим оруженосцем спешим, потому плестись вместе с вашей телегой не хотим. Какое счастье, что нам не досталась эта кляча…

— Конечно, — согласно кивнул Володя. — В отличие от вас, мы никуда не торопимся.

Вскоре граф Артон и его оруженосец уже шагали к городу, где собирались приобрести коней и отправиться в столицу.

— Вы же тоже собирались в столицу? — поинтересовался Володя у Филиппа. — Могли бы отправиться с ними.

— Я тоже не тороплюсь, — ответил солдат. — Все думал над вашими словами, милорд. Ваше сиятельство… у меня к вам просьба… Вы согласитесь принять мою присягу?

Володя чуть обернулся:

— Хочешь мне служить? Почему? Замков у меня нет, сам я не знаю, где буду через неделю, о стабильном доходе речь тоже не идет, так что не факт, что еда будет каждый день.

— Тем не менее слугу вы наняли.

— Вот именно. Нанял. Он со мной, пока я ему плачу, перестану платить — он волен уйти. Присяга, как я понимаю, нечто совсем другое, и добровольный отказ не предусмотрен.

— Ну… вы можете меня освободить от нее, однако вы правы, ваше сиятельство, о материальной стороне дела я думал в последнюю очередь. Тем не менее я готов повторить свою просьбу принять меня под вашу руку, милорд.

Володя задумался.

— Что ж… лишний меч нам не помешает, особенно в путешествии по стране, в которой идет война. Если действительно хочешь этого, я согласен. Только я не знаю, как у вас это положено делать.

Филипп отстегнул меч в ножнах и протянул мальчику.

— Вы должны дать мне оружие, ваше сиятельство.

Володя принял меч, повертел его, потом протянул двумя руками. Филипп опустился на одно колено, принял меч и коснулся им лба.

— Я, Филипп Норт, клянусь служить князю Старинову мечом и сердцем. — Солдат поднял голову и выжидательно посмотрел на мальчика.

Тот на миг замялся, потом сообразил, чего от него ждут.

— Я, князь Вольдемар Старинов, принимаю под свою руку Филиппа Норта. Этого достаточно?

— Да, ваше сиятельство.

— А я размялась! — подбежала разгоряченная Аливия. — Теперь ты со мной позанимаешься?

— Что ж… — Володя с сомнением посмотрел в сторону близкого города и вздохнул — ведь действительно обещал. — Давай. Свободный бой…

В город входили так же неторопливо, как и двигались к нему. Впрочем, эта лошадка принципиально не желала куда-либо спешить.

— Как там этот город? Рогур?

— Совершенно верно, ваше сиятельство.

— Скажи, Филипп, тут можно достать приличную лошадь?

— Приличную вряд ли, милорд. Война же, всех приличных забрали. Так что лучше этой вряд ли отыщем.

— И все же посмотри, пожалуйста. Тащиться год до соседнего города у меня нет никакого желания. Да еще кормить эту скотину, которая и так жрет не переставая.

— Она хорошая! — возмутилась Аливия.

— Она очень хорошая, — согласился мальчик. — Но нам не подходит. Джером, знаешь, где тут можно остановиться?

— Смотря сколько вы собираетесь пробыть в городе, сэр.

— Чем меньше, тем лучше. — Володя брезгливо оглядел пыльные улицы, мощенные досками. Трудно даже вообразить, что на них творится после дождя. Кто-то ругал российские дороги? Они автобаны по сравнению с этими.

Телегу тряхнуло, когда гнилая доска проломилась под колесом, и мальчик чувствительно приложился копчиком, несмотря на смягчающую подушку из соломы. Помянул всех чертей и тут же торопливо натянул капюшон накидки, когда из ближайшего окна перед ними вдруг выплеснули что-то вонючее.

— Это то, что я думаю? — он даже побледнел слегка и его замутило.

— Ночной горшок, сэр, — без нужды пояснил Джером.

— Я знаю, что это такое! — раздраженно отозвался Володя.

Аливия удивленно поглядела на него — никогда еще ее спокойный друг не был таким возбужденным. При этом он с заметным страхом посматривал на окна вторых и третьих этажей.

— Разве у вас так не делают?

Володя так глянул на слугу, что тот побледнел и поспешно проглотил язык.

— У нас ТАК не делают. Для этих целей канализация должна быть. — Тут он углядел лавку менялы и соскочил с телеги. — Подождите.

С явным облегчением он вошел внутрь. Ему навстречу поднялся сутуловатый старичок и неторопливо подошел к прилавку.

— Што шелает господин?

— Обменять монеты на местные. — Володя выложил на прилавок пять серебряных монет и одну золотую.

— Я беру четыре процента, господин.

— Устраивает.

Старик взял монеты и внимательно изучил их на свету.

— Удивительно… просто удивительно. Никогда таких не видел.

Он попробовал золото на зуб, чем-то капнул на него из флакона, покачал головой, потом достал из-под прилавка небольшие весы и самым тщательным образом взвесил каждую монетку. Что-то подсчитал и выложил на прилавок равное количество серебра и золота.