Внезапно царь задал Абулиту вопрос:

– Почему ты сдал город своего правителя без сопротивления?

Мифрен, Мазей, Абулит были людьми, к которым Александр, ненавидящий и жестоко карающий предателей, не испытывал симпатий, хотя ему и было на руку их предательство.

Абулит, ожидавший подобный вопрос, не задумываясь, ответил новому повелителю:

– Это не предательство – покинуть царя, которого оставила удача, потому что он первым бежал с поля сражения, имея все шансы на победу.

Птолемей во время пира сообщил Таиде, что этот дворец в Сузах Александр отдает матери и дочерям Дария. Таида с трудом скрыла свое несогласие с поступком царя. С обворожительной улыбкой она сказала Птолемею:

– Женщины побежденного принадлежат победителю и должны делить с ним ложе. Ты знаешь, таков военный обычай. Если же Александр не желает придерживаться этого обычая, то пусть передаст пленниц вам, военачальникам. Говорят, дочери Дария красивы.

Глядя влюбленными глазами на Таиду, Птолемей только воскликнул:

– Разве кто-нибудь из семьи Дария и из его гарема может сравниться с тобой!..

Наблюдая за Александром, продолжающим беседовать с сатрапом Абулитом, Таида снова с удовлетворением и гордостью подумала, что трон Кира Великого, захваченный македонцами в Сузах, теперь служит Александру, царю Македонскому. И она, гетера, находится рядом с царем в этот важный для всех греков день.

Неожиданно Таида поймала на себе пристальный взгляд Лисиппа и ответила ему самой нежной улыбкой.

В конце 331 года до Рождества Христова, несмотря на начало зимы, Александр Великий, закончив дела и празднества, выступил со своей армией из Суз и направился к истинным землям мировой державы персов, к окутанным легендами городам Персеполю и Пасаргадам, расположенным на высокогорном плато, окруженном горными массивами.

Если Сузы были «головой» мировой державы персов, откуда осуществлялось все управление громадным государством, то Персеполь был ее сердцем. Александр отчетливо сознавал, что титул царя Азии, царя четырех стран света, пожалованный ему в Вавилоне, ничего не стоил, пока не покорена Персида.

До прихода македонцев эта райски прекрасная страна Парса не боялась никаких врагов.

Дорога, которую должен был преодолеть и открыть для себя Александр, была проложена между Сузами и Персеполем для переездов царского двора.

Среди многих военных трудностей, с которыми пришлось столкнуться македонской армии, самым сложным оказалось умение ориентироваться в совершенно чужих и незнакомых землях. Армии предстояло подняться с низменности на возвышенность, о дорогах и климате которой греки не имели ни малейшего представления.

Военачальникам удалось составить лишь приблизительное представление о предстоящем пути из рассказов персов, перешедших на сторону македонян. Но детали можно было выяснить только на месте.

Чтобы из равнины Сузианы достигнуть царских городов высокой Персиды, прежде всего необходимо было пройти через крайне трудные горные проходы, и самым опасным, по рассказам персидских военачальников, был проход, названный древними проходом Усиев. Посылать в эти проходы бематистов было бессмысленно, так как их ждала там неминуемая гибель от враждебно настроенных горных племен, которые никогда и никем не были покорены и которым сами великие цари платили дань, когда проезжали через их горы. Горы, отвесные, неприступные, с острыми вершинами, помогали усиям.

Рассказ об усиях возмутил Александра:

– Дороги в моем государстве должны быть безопасными. Я не буду платить дань разбойникам. Они раз и навсегда забудут, как нападать на торговые караваны, а тем более на царей!..

Горные усии послали к царю своих представителей сообщить, что они откроют проход и пропустят армию, если получат вознаграждение, которое им платили персидские цари.

Александр был взбешен. Эти горные племена не желали ему подчиниться, стали у него на пути в тот момент, когда ему, царю царей, свободный проход в верхние районы был крайне необходим. Царь послал сообщить, чтобы утром усии явились за получением дани в теснины.

Ближе к вечеру, когда в горах стал меняться свет, македонцы принесли в жертву барана и совершили возлияния. Прорицатель Аристандр заверил, что знамения добрые. Македонцы запели пеан.

С неба, недавно усыпанного звездами, внезапно повалил снег, холодный и жалящий. Вершины гор чернели в круговерти.

Перед сигналом сбора Гефестион и Птолемей стояли и смотрели вниз на жилища усиев.

Птолемей повернулся к Гефестиону:

– Ты что такой грустный? Ведь мы уходим навстречу лучшему?