–  Догадываюсь… И даже подозреваю (да что там юлить - знаю!), чьих это рук дело.

Мария болезненно поморщилась, поднесла к губам бокал и, глотнув вина, ровно произнесла:

–  Ричи и Валя мешали принцу Камии, вот он и выкинул их из Ёсса. Куда, сказать не могу, но точно знаю - они живы. А раз живы, значит, выберутся откуда угодно. Солнечный Друг - проныра ещё тот, а Ричи - воин, каких Камия не видела. Не стоит за них волноваться, Бастиар.

–  Но… - начал было граф, однако Маруся решительно перебила его:

–  Говорю же: маг и воин в Камии не пропадут. Вот увидишь, скоро они с триумфом вернутся в замок да ещё не преминут предъявить Тёме претензии за невежливое обращение. Меня больше волнует Дима. Потому что только он может всё исправить! Только он способен удержать от глупостей Тёму! И только он может помочь нам вернуться в Лайфгарм! Он самый сильный и самый лучший!

Приоткрыв рот, Бастиар смотрел на Марусю и не верил глазам: едва женщина заговорила о Дмитрии, её щёки порозовели, раскраснелись, а жемчужно-серые глаза засветились.

–  Мы должны помочь ему проснуться, ибо вернув магию он поможет и Артёму, и всем нам!
– с воодушевлением продолжала Мария.
– У меня есть план, как разбудить его, Басти.

–  Постой! Любой придуманный тобой план сейчас же станет известен принцу, и он не даст нам его осуществить. Так имеет ли смысл ввязываться в заговор против самого могущественного мага Камии?

–  Мы должны попытаться, Басти… - Маруся с такой мольбой взглянула в глаза графу, что тому стало немного не по себе.
– Тёма обязательно купится на нашу уловку. Он любит Диму и не хочет убивать его. Пусть он день за днём талдычит о мести, а мы тем временем внушим ему простую и, главное, соответствующую его характеру мысль: убивать ущербного мага ниже достоинства могущественного и справедливейшего принца Камии. Вот если бы он победил равного - это была бы настоящая победа и весь мир рукоплескал ему. Чуточка лести и Тёма поможет Диме вернуть магию. И тогда, Басти, мы победим! Следом за магией вернётся память, и Дима наконец-то получит возможность влиять на ситуацию!

Женщина замолчала и с надеждой уставилась в озадаченное лицо каруйского графа.

–  И какого чёрта, я потащился с Валей в Ёсс?
– пробурчал тот, криво улыбнулся и отчаянно рубанул воздух ладонью: - Ладно, плутовка, уговорила! Как я понимаю, именно мне отводится почётная обязанность подвести Артёма к мысли о честном, так сказать, поединке?

–  Да!
– радостно воскликнула Маруся, выскочила из-за стола и, подбежав к графу, пылко поцеловала в щёку.
– Спасибо, Басти! У нас обязательно получится! Я уверена!

Маша во весь рот улыбнулась и почти бегом покинула гостиную, опасаясь, что в последний момент граф передумает и откажется от её замечательной задумки. А Бастиар с озадаченным видом коснулся щеки, которую поцеловала Маруся, и ворчливо сказал себе под нос:

–  Какая она всё-таки безрассудная, эта Милена Маквелл. Если бы какая-нибудь из моих любимых наложниц позволила себе подобную выходку, я бы ей губы отрезал! Хорошо, что Ричард ничего не видел!

Князь.

Лепестки белых роз нежной позёмкой стелились по мраморному полу. Высокие бронзовые канделябры замерли вдоль стен, точно стражи, охраняющие вечный покой могущественного обитателя гробницы. Снежно-белые свечи источали пряный аромат ванили и мускуса. Световые блики плясали по серым стенам, оплетённым золотой вязью, словно диковинной паутиной, и казалось, что последнее пристанище великого Олефира дышит, набирает в каменную грудь воздух, перед тем как поведать гостям сокровенные тайны.

Артём посмотрел на Диму, хотел что-то сказать, но передумал и направился к центру зала, где на каменном постаменте покоилась массивная хрустальная урна. Опустившись на колени, принц Камии с благоговением коснулся инкрустированной драгоценными камнями крышки, склонил голову и прикрыл глаза.

–  Простите меня, магистр, - прошептал он и замер как изваяние.

Дмитрий с беспокойством смотрел на друга. Он ждал, что Артём разразится горестными рыданиями и станет упрекать его в смерти Олефира, но тот не проронил ни слезинки. Напротив, присутствие покойного учителя точно добавляло принцу силы и выдержки.

–  Как же я завидую тебе, Дима, - неожиданно произнёс Артём и погладил блестящую крышку урны.
– Ты знал магистра всю жизнь. А я удостоился его внимания лишь в последние два года.

Дмитрий предпочёл промолчать. В отличие от Тёмы, образ Олефира вызывал у него затаённую ярость. И, глядя на погребальную урну, Дима скорее радовался, что этого опасного мага нет в живых. "Если магистр свёл Артёма с ума в процессе обучения, значит, его устраивал сумасшедший принц Камии. А я хочу вернуть Тёме рассудок!" - подумал маг и покосился на друга, опасаясь, что тот прочтёт его мысли и разозлится, однако Артёма занимали лишь собственные думы.