Она, конечно, запротестовала: стара, мол, а дорога дальняя, да и роскошь все это, можно обойтись. Сын не согласился. Как хочешь, говорит, но деньги летом пришлю и с путевкой все улажу. И в самом деле — все сделал, как обещал.

Получила Полина Петровна на почте деньги, пошла по магазинам купить кой-чего в дорогу. Натрудила ноги от беготни и раз в жизни решила домой добраться на такси.

На углу стояла голубая «Волга» с шашечками, и Полина Петровна, по-хозяйски устроившись, важно назвала шоферу адрес. Конечно, по дороге она выяснила, что водителя зовут Мишей, а Миша в свою очередь во всех подробностях узнал, куда собирается уезжать завтра его пассажирка.

— Ну, вот и приехали, — сказал он. — Сорок копеек.

Полина Петровна полезла в карман за кошельком и... похолодела. Карман был пуст...

В милиции долго успокаивали плачущую навзрыд старушку, пытаясь выяснить обстоятельства кражи. Первая версия — шофер такси — после проверки отпала. Значит, деньги исчезли раньше. Где? Похоже, что это дело рук Лихого. Его почерк, его метод. За вором следили давно, но он дерзок и отличался не только умением опустошать чужие карманы, но и прятать концы в воду...

В этот день старшина милиции Григорий Иванович Скляренко получил приказ отправиться на таганрогский рынок. Поступили сведения, что Лихой появляется там время от времени.

Рынок, заваленный арбузами и молодым картофелем, зеленью и серебристой рыбой, зазывно кричащий голосами молочниц, расхваливающих свой товар, как всегда, был полон. Высвеченные солнцем горки спелых помидоров, нетерпеливое урчание колхозных грузовиков, пробирающихся сквозь людской поток.

Скляренко отошел в сторону, на сравнительно тихий пятачок этой перенаселенной земли, и стал наблюдать. Сейчас он работал. Со стороны посмотреть: остановился человек передохнуть на минутку, сейчас пойдет дальше. Его наметанный глаз подмечал каждую мелочь. И вдруг взгляд остановился, замер, выхватив из сотен пробирающихся в толчее людей одного. Он!

Стараясь быть незамеченным, Скляренко пошел следом за человеком в выцветшей красной ковбойке. Да, сомнений не оставалось: это тот, кого он ищет. И, очевидно, сюда его привело отнюдь не желание купить пучок редиса. Перед глазами возникло лицо плачущей старушки, и волна жгучей ненависти захлестнула Григория Ивановича. Он внимательно наблюдал за каждым движением Лихого. И, когда воровская рука потянулась к хозяйственной сумке и схватила ее, старшина Скляренко оказался рядом.

— Стой, Лихой! — сказал он негромко. — Бежать не стоит.

И сжал руку железным обручем пальцев. И хотя рванулся преступник отчаянно, но только вскрикнул от боли и сник.

Полина Петровна в намеченный день уехала к Черному морю. И благодарила за это не только своего сына...

Фамилия у Володьки редкая — Куница. Мальчишкой рос забиякой, сила его кулаков была многим знакома. Кое-кто из ребят, правда, пробовал дать сдачи, но попытки эти кончались испачканными костюмами и размазанными по щекам слезами.

Сверстники его боялись. И, наверное, из этой боязни и сформировался с педагогической точки зрения нежелательный авторитет.

Дворничиха Матвеевна осуждающе говорила:

— Из таких вот и вырастают злодеи.

— А что с него взять, — откликались сердобольные. — Отец пьет беспробудно. Нигде не работает, неделями дома не появляется. Мальчишка все это видит. И вот результат...

Однако прошло время и на улице наступило затишье — Володька повзрослел. Теперь спокойно проходил мимо «мелюзги», не снисходя даже до традиционного подзатыльника. Говорили, что у него появились новые друзья. Кто они, откуда, — на этот счет Володька распространяться не любил. Но события, происшедшие вскоре, вновь заставили улицу заговорить о Кунице.

...Ира приехала к бабушке. У нее были каникулы — целых два летних месяца. Ей хотелось увидеть большой город, большую реку, ходить по улицам, рассматривать витрины. Последние каникулы перед последним школьным годом. Как-то она встретила Володьку. Он загородил дорогу и поднял руку:

— Куда торопитесь, мадам?

Она ответила с наивной доверчивостью:

— Знакомиться с городом.

И странно — весь заряд заготовленных издевок почему-то пропал, показался пошлым и неуместным.

— Где тут у вас Дон? — спросила Ира.

И он вдруг предложил ей показать город. Они спустились к набережной. Володька рассказывал, рассказывал и сам удивлялся, что может так любить свой город. Ирка внимательно слушала, расспрашивала, говорила сама. Потом они ходили еще и еще. Каждый день. До того вечера...

— Эй, Кирюха, иди сюда. — Из-за выступа дома шагнул Черный, один из дружков-приятелей. — Дело есть. — И бесцеремонно толкнул Иру.

— А ты катись. Ну, чего стоишь? Топай, топай.