Скляренко сокрушенно покачал головой:

— Звать-то как его?

— Вообще Толька. Черным его прозвали.

Весенний вечер наплывал на город, небо тускнело. Первые огни реклам зажигались на улицах. Мы шли неторопливо, потому что спешить было, собственно, некуда, рабочий день окончился. Впрочем, существуют профессии, в которых понятия «отдых», «личное время» очень и очень относительны. Я знаю, что Григорий Иванович в любую минуту может извиниться и, сославшись на обстоятельства, уйти снова на работу. В любое время, в любую погоду. Дома к его парадному мундиру приколот новенький орден Ленина. Однако не часто доводится облачаться в парадный мундир Григорию Ивановичу.

Мы заходим в универмаг, что кипит вечером людским приливом. Я — все внимание к прилавкам, старшина, замечаю, больше приглядывается к людям. У него тут знакомые, как, наверное, и во многих других местах. Он здоровается с продавцами, и ему улыбаются.

Идем дальше и на каждом шагу он обменивается приветствиями со знакомыми.

— Давайте, Григорий Иванович, договоримся, — иду я на маленький тактический прием. — Если с кем будете здороваться, то рассказывайте мне об этом человеке, хотя бы в нескольких словах.

Он улыбается:

— Согласен.

Навстречу парень. Косая сажень в плечах. Высоченный.

— Здравствуйте, товарищ старшина!

— Ну, вот тебе и первый рассказ. Познакомился с ним этак лет семь назад. И где, думаешь? На рынке спекулировал разными тряпками. Ну, раз предупредили, другой. Никакого эффекта. Решил — с другой стороны подходить нужно. Говорю ему как-то: «С твоей комплекцией в самый раз борьбой заниматься. Хочешь, помогу записаться в секцию?» Он недоверчиво посмотрел на меня: подумал, шучу, наверное. А какие могут быть шутки, если речь о спасении человека идет. Отправились мы с ним в спортивное общество. Записали моего протеже в секцию, назначили тренировки. Сейчас он, говорят, чуть ли не мастер спорта. А может, уже и мастер.

Григорий Иванович умолк на минуту и вдруг оживился снова:

— Ателье видишь? Закройщиком в нем некто Голиков. Интересно у него судьба сложилась...

Позвонил мне как-то начальник отделения уголовного розыска:

— Григорий Иванович, зайди-ка ко мне, разговор будет.

О чем пойдет речь, я догадывался. Конечно, поинтересуется, как идут дела у моего подопечного, не сорвался ли он и не придется ли мне краснеть за свое опрометчивое поручительство. Иду и думаю: а может, и действительно, что случилось с Голиковым — не выдержал, потянуло на старое ремесло. И все клятвы, обещания — это лишь так, отстали бы только. Неужели ошибся?

Начальник был немногословен. Но с каждой его фразой приходило облегчение. Значит, все в порядке.

— Так вот, Григорий Иванович, видно, Голиков на самом деле решил тебя не подводить. Оформился в ателье закройщиком. Женился. Ожидает прибавления в семействе. Говорят, отменный семьянин, женщины-соседки все его в пример своим мужьям ставят. Значит, не зря ты поверил парню. Молодец!

То, что не ошибся я в нем, Голиков доказал вскоре еще раз. Как-то по старой памяти заглянул он ко мне на минутку, поговорили, вспомнили мимолетом былое, но больше о новом речь шла: о житье-бытье, работе, службе. И распрощался было уже человек, как влетел в комнату оперуполномоченный из Железнодорожного района и бросил с ходу коротко:

— Кража!

А следом позвонил постовой милиционер и сообщил, что подозрительные люди с узлами расположились в сквере.

Собрались быстро. Уже нетерпеливо дрожал газик, когда Голиков придержал меня за локоть:

— Возьми, Григорий Иванович. Может, смогу помочь.

— Ну давай в машину.

План операции родился в пути. Подходить в форме рискованно. Почувствуют неладное, поднимутся, а вещи оставят. Скажут: не наши, ничего не знаем. Доказывай тогда. Вот где может пригодиться Голиков. Пусть спросит, кто такие, почему в поздний час сидят с узлами. Только бы он не переборщил по неопытности.

Дальше события развивались по-задуманному. Компания решила избавиться от назойливого, расшумевшегося гражданина и дружно поднялась со скамьи, захватив узлы...

И снова шумной вечерней улицей мы шагаем по городу мимо огней реклам, мимо окон домов. Откуда-то льется музыка, где-то назначаются свидания, куда-то спешат по своим делам горожане, а я все думаю, что рядом со мной идет человек, который к этому безмятежному спокойствию тысяч людей и их ничем не потревоженным труду и отдыху имеет самое непосредственное отношение. Потому что он, этот человек, которого Родина наградила орденом Ленина, стоит на страже спокойствия и порядка жителей своего города.

Пытаясь перегрызть цепь, пес вставал на дыбы, в отчаянии кидался прочь от привязи, но ошейник мертвой хваткой сжимал горло. Тарахтело кольцо на тугой, точно струна, проволоке, усиливая панический ужас, внезапно овладевший им.

Вокруг полыхали отблески пожарищ, все ближе подкатывалась орудийная канонада. Страшные звуки надвигались отовсюду. И он судорожно метался из стороны в сторону. Затем поднял морду к небу и завыл. По-волчьи. В полный голос.