– Чародейка…

Завораживающая музыкальность голоса заставляла смежить веки, вслушиваясь в каждый обертон; наслаждаться им, точно чувственной лаской.

– Я погорячился с неблаговидными высказываниями в твой адрес. Человеческая юность слишком привлекательна, чтоб пренебрегать ею. Я нравлюсь тебе, куколка?

Надежда молчала.

Чархан неторопливо отодвинулся, прошел к высокому стулу. Усевшись, закинул ногу на ногу; тонкая щиколотка легла на острое колено:

– Итак? – Вопросил он.
– Ты есть воплощенное пророчество?

Надежда продолжала хранить напряженное молчание.

– Отвечай, когда с тобой говорят, – голос зазвучал тише, но в нем зазвенели колючие льдинки.

– Я не знаю.

– Не знаешь? – Рыжий упрямо выдвинул вперед узкую челюсть. – Как это понимать: не знаешь?

Надежда сжала зубы. Дерзкие слова просились на язык, но давать им ходу не следовало.

– Мне ничего не известно о ваших пророчествах.

Переменчивого цвета глаза оценивающе её сканировали:

– Ты не высокого мнения о моей персоне? Так, куколка?

Надежда отвела взгляд.

– Ну? Я жду ответа?

Надежда кивнула.

– Отлично! – Радостно улыбнулся Чархан, будто и вправду услышал что-то приятное.

Он вообще в здравом уме? Честно говоря, что-то не похоже.

– Я великолепное чудовище. Этакая блестящая мразь. – Голос рыжего был бы просто чистый мед и патока, если бы не пренебрежительно-высокомерные нотки. – Людям, однако, так кажется даже занятнее?

Надежда пожала плечами:

– Как скажите, Ваше Величество. Мне по большому счету, все равно.

Подскочив на ноги, сумасшедший властелин ударил кулаком по столешнице, от чего та, прогнувшись, с треском разломилась. То ли удар был сильным, то ли столик – непрочным?

– Ты знаешь, чего мне стоила наша встреча?! – Брызгая слюной, визгнул король.

Надя покачала головой, уже догадываясь, что недолго осталось пребывать в счастливом неведении.

– Я заключил сделку с демонами, - проинформировал он.
– Судя по безмятежной физиономии, ты представление не имеешь о гадах, верно?

– Имею. – Заверила его Надежда.
– Но весьма смутное.

– Мне пришлось убить брата, чтобы открыть тебе дорогу. Единокровного брата, представляешь? – Губы разошлись в леденящей душу улыбке.
– Рыцари Света отчаянно нуждаются в орудии, способном противостоять Тьме. Тут уж не до мелочей. – Улыбка слиняла с лица оратора. Оно заострилось ещё сильнее.
– Я любил его.

Чархан отвернулся к окну. После короткой паузы король продолжил с истеричной, веселой злостью в голосе:

– Выходит, я продал душу за бабьи лохмы? За чудные глазки?

Усилием воли Надежда не позволила себе отодвинуться. Она застыла, словно статуя. Только на шее стремительно пульсировала жилка.

– Представь, как я смотрел ему в глаза? Смотрел, пока кромсал тело на узкие ленточки? На кусочки: лоскуток кожи за лоскутком; стружка за стружкой. Представь…

– Хватит! – Взмолилась Надежда.

Ей не раз приходилось делать нечто подобное. Но совсем с другой целью: причиняемая человеку боль была платой за жизнь.

– Демону нужно было много энергии. Гораздо больше, чем могла дать человеческая смерть. Та, какой бы мучительной не была, - это же просто сказка по сравнению с тем, через что пришлось пройти брату! Он - нифилим. Мы умираем долго. Очень-очень долго. Потому что почти бессмертны.

Надежда дернулась. Но руки Чархана, наручниками сжавшись на тонких кистях, не дали отстраниться.

Горячий язык скользнул в ушную раковину, оставляя влажную дорожку. В этом было нечто настолько непристойное, гневное и злое, что её замутило от страха.

Слова тяжелым эхом отзывались в сознании:

– Брат оказался обреченным дышать до тех пор, пока последняя капля крови не покинула израненное тело. Посмотри на меня. – Он не оставлял шанса ослушаться. – Смотри! Знаешь, почему пришлось пойти на это? Потому что я послушался этих придурков, - Сандара с его сумасшедшей шлюхой!

Лицо собеседника оставалось бесстрастным. Но под ледяной оболочкой кипела лава яростного разочарования и жажда крови, видимо, составлявшая основу этой темной души.

– Вы сделали глупость, Ваше Величество, - заявила Надежда.

– Дерзишь? – Изогнул бровь Чархан.

– Искренность считается дерзостью?

– Зависит от обстоятельств, - парировал рыжий. – Например, от того, по какому поводу проявляется.

– Вы напрасно принесли в жертву брата. Я не миссия. Если хотите, можете зажарить меня живьем.
– Не смотря на все старания, полностью изгнать из голоса страх не удалось. Кто знает, может, он примет её слова за руководство к действию?
– Изрезать на мелкие кусочки. Скормить местной агрессивной флоре и фауне. Только сомневаюсь, что это что-то изменит. Или исправит. – Совсем тихо закончила она.