Смех острыми льдинками рассыпался по комнате. Злобный и отчаянный.

– Не бойся, куколка. Не я лишу тебя жизни. Придет время, - сама сдохнешь. – Очаровательная улыбка сопровождала «милые» пожелания. Влажные пальцы сжали её персты. Задержались на магической безделушке:

– Условный знак – метка богов. – Окинув девушку быстрым взглядом, нифилим одарил её очередной издевательской улыбкой.
– Жаль, кроме магической ерунды ничего интересного в тебе не нахожу.

– Вы в своем зрении уверены, Ваше Величество?

Вопросительно изогнутая королевская бровь побуждала высказаться до конца.

– В вашем мире играют «В пьяницу»?

– У нас много во что играют, - ухмыльнулся он.

– Это игра особенная. В ней шестерка бьет короля, - Надежда заставляла себя прямо глядеть Чархану в глаза.

Ну почему так колотиться сердце? Кажется, помолодевшие гормоны играют с ней злую шутку.

Зрачки в глазах противника расширились, руки сжали талию так, будто намеревались переломить пополам. На какое-то мгновение Надежда с предвкушением подумала, - её сейчас поцелуют. Как в тех дурацких романах, что она втайне почитывала…

Лицо короля исказилось.

Резкий толчок заставил, попятившись, упасть в кресло. Чархан наклонился. Руки его легли на подлокотники, заключая в кольцо рук, словно в капкан:

– Деточка, - выдохнул он жарко, - нет такого мира, в котором шестерка била бы короля. Не играй в глупые игры с дурацкими названиями. Приятного вечера.

Дверь за узкой спиной сумасшедшего короля захлопнулась.

Желая вдохнуть свежий воздух, Надежда широко распахнула окно. Залетный ветер разметал легкие занавески.

Взгляд обежал постройки, складывающиеся в прямоугольную букву «О». Дворец выглядел шикарно и вычурно: часы, витражи, статуи.

Вернувшись в комнату, Надежда ещё раз окинула взглядом кровать о четырех резных столбиках с балдахином, высокий ларец, видимо, служивший одновременно и шкафом и лавкой; кипы бумаги и очиненные перья на бюро. Интересно, зачем их тут оставили? Рассчитывали, что она начнет записывать божественные откровения?

***

Коридор освещали факелы. Почти обычные. Только благодаря работе придворных магов, они не чадили.

Идти было неудобно: длинный шлейф все время норовил запутаться в ногах. Во избежание неприятного инцидента с падением приходилось семенить, из-за чего походка приобретала почти азиатское жеманство.

Столы в зале ломились от еды, аппетитной грудой лежащей на золотых подносах. От обилия драгоценного металла рябило в глазах. Впрочем, как и от драгоценностей, что придворные сочли нужным на себя нацепить. Причем, нельзя сказать, чтобы кавалеры при их выборе оказались умереннее дам.

На некоторых мужчинах были надеты длинные, до середины бедра, распашные кафтаны с широкими, в виде буфа, рукавами. На других - колеты, сверху донизу застегнутые на пуговицы из сияющих драгоценных камней, с узкими рукавами и высоким плоеным крахмальным воротником. Полукруглые плащи набрасывались сверху на все это великолепие и скреплялись на плече яркой фибулой.

Кто-то из мужчин носил коротко состриженные волосы; другие предпочитали прическу с волнистыми локонами, спадающими на плечи. На ком-то красовались мягкие туфли с заостренными носами; на ком-то - чулкообразные сапоги выше колена.

Одежда дам была ещё более пышной. Зала словно бы вместила в себя моды всех европейских эпох.

На помосте циркачи и акробаты выделывали «па». На них никто не обращал внимания. Высокопоставленные дамы и господа предпочитали развлекаться беседой.

– Сегодня за обедом Его Величество выказывали весьма дурное расположение духа, - достигла слуха молодой женщины тирада франта, разодетого в пух и прах. – Ходят упорные сплетни, что его Сиятельство Светлый Рыцарь в последнее время не в чести.

– Не в чести?
– Сверкнул в улыбке ровными жемчужными зубами мужчина постарше. – Я бы подобрал другое слово – он в откровенной опале. Остается только порадоваться, что мой клан последние полгода держался в стороне от Сандара.

– А что можно ожидать от человека, готового жениться на бабе, носящей штаны и орудующий булавой лучше меня?

– Последнее совсем не сложно, - поддел франта собеседник.

– Чар не стерпит подобного. – Сделал вид, что не заметил реплики придворного первый франт.
– Ни один простолюдин не перешагнет порог янтарного зала.

Зазвенели трубы. Толпа расступилась, открывая взору шестерых пажей, одетых в камзолы из серебряной парчи, увешенных драгоценностями, словно рождественская елка – огоньками. За пажами выступала красивая молодая женщина с высокомерным лицом. Держась очень прямо, она высоко несла голову и вышагивала, презрительно вздернув верхнюю губу, бросая по сторонам надменные взгляды.

– Левантэ! – раздались голоса. – Левантэ де лю Сэ!

Толпа расступалась, давая проход гордой красавице.

– Готов поставить нового жеребца, что приобрел за восемьсот крионов третьего дня, теперешняя фаворотка короля продержится не больше полугода, - заговорщицким тоном прошептал щеголеватого вида молодой человек с черными усиками над пухлой губой и глазами, похожими на черную смородину.