– Здесь налево или направо?

Тут Ведьмакина снова вернулась в действительность, бросила взгляд сквозь лобовое стекло машины и коротко сказала:

– Направо.

Корнышев въехал на парковочную площадку перед домом Ведьмакиных, где их не могли видеть из соседних домов, помог выйти из машины Алле Михайловне и довел, поддерживая под руку, до двери дома, но замок двери открыл сам, после чего пропустил вперед Ведьмакину, вошел за ней следом, плотно закрыл дверь и только потом включил свет. Ведьмакина смотрела на него без неприязни и без осуждения.

Взгляд чрезмерно уставшего человека.

– Давайте отдохнем, – сказал ей Корнышев. – А завтра уже займемся делами.

Он повел женщину на второй этаж и без труда нашел ее спальню, потому что знал, что спальня рядом с кабинетом, а в кабинете он уже бывал. Усадил Ведьмакину на постель. Алла Михайловна казалась безучастной и сонной.

– Я сейчас, – сказал ей Корнышев.

Он спустился вниз и вскоре вернулся со стаканом воды в руках и с парой таблеток, которые он нес на блюдце.

– Выпейте вот это, – предложил Корнышев.

– Что это? – спросила Ведьмакина голосом безвольным и тихим.

– Снотворное. Вам надо хорошенько выспаться.

Ведьмакина безропотно выпила снотворное.

– Какая-то слабость, – сказала она, будто удивляясь непривычным для нее ощущениям. – Мне ничего не хочется.

– А спать вам хочется?

– Спать? – переспросила Ведьмакина и задумалась, прислушиваясь к самой себе. – Спать хочется, да.

Корнышев не оставил ее одну и дождался, пока ее сморил сон. Ей уже не хотелось сидеть, ей хотелось прилечь, она прикорнула на краешке своей постели и очень скоро заснула.

Прежде чем начать осмотр, Корнышев прошел по всему дому и закрыл окна так, чтобы снаружи ничего нельзя было увидеть. Первым делом он занялся кабинетом Ведьмакина, хотя и понимал, что вероятность обнаружить что-нибудь интересное здесь практически равна нулю. Больше для очистки совести, чем в надежде получить результат, он проверил все, что можно, и даже простучал стены. Никакого результата. Комнату, где спала Ведьмакина, он пропустил, а следующая комната принадлежала, судя по всему, Никифору. Кровать, стол, два стула, музыкальный центр, встроенный шкаф. Корнышев начал со шкафа. В основном там была одежда. Корнышев доставал из шкафа вещь за вещью, тщательно ощупывал каждую и с той же тщательностью проверял содержимое карманов. Ничего интересного он там не обнаружил: расческа, телефонная карта, несколько мелких кипрских монет и одна банкнота достоинством в один кипрский фунт – все то, что свойственно забывать в карманах одежды.

На столе стопками громоздились книги. Русский и английский язык. Детективы. Фантастика. Несколько книг о боевых кораблях периода Второй мировой войны. Путеводители по европейским странам. Все без исключения книги Корнышев пролистал в поисках каких-нибудь бумаг, но не нашлось ничего интересного: клочок бумаги, служащий закладкой, без каких-либо надписей, и карманный календарик за 1998 год с изображением Московского Кремля – тоже без пометок и надписей.

Еще на столе лежала кипа газет «Вестник Кипра». На русском языке. Все газеты Корнышев перетряхнул одну за другой, но постранично не перелистывал, экономя время. Среди газет обнаружились: открытки с видами Кипра (без текста), туристические буклеты, заграничный паспорт Ведьмакина Никифора Александровича. Корнышев пролистал страницы паспорта. Всего одна виза: двухтысячный год, Греция. Штампы о въезде и выезде. Младший Ведьмакин провел в Греции всего одну неделю. Озадаченный Корнышев еще раз пролистал страницы паспорта, но результат был прежний. Тогда он вернулся к стопкам книг и выбрал все путеводители, которые там были. Путеводитель по Греции есть. Но еще есть путеводители по Франции, по Великобритании, по Лихтенштейну, по Швейцарии… По Швейцарии? Алла Михайловна рассказывала о том, как она со своим супругом летала в Швейцарию. И их там встречал молодой человек. Немногословный. С короткой стрижкой. Лет двадцать пять – двадцать семь. И Ведьмакиной в тот раз показалось, что этот молодой человек – коллега ее мужа.

Корнышев стал листать путеводитель по Швейцарии, внимательно просматривая страницу за страницей. И где-то в середине книги на белом поле рядом с текстом он увидел вписанный от руки набор цифр. Явно телефонный номер. Первые несколько цифр заключены в скобки, так обычно делают, выделяя телефонные коды страны и города, где находится абонент. Корнышев отыскал в путеводителе раздел, посвященный телефонной связи в Швейцарии. Все правильно он понял. Код Швейцарии. Код города Цюриха. И телефонный номер абонента в городе Цюрихе.

В других путеводителях, которые с таким же тщанием изучил Корнышев, никаких пометок он не нашел.

И вообще ничего интересного он больше в комнате Никифора не обнаружил. Если не считать сумму денег в шестьсот пятьдесят кипрских фунтов, спрятанную в корпусе музыкального центра. Осматривая пластмассовый корпус, Корнышев обратил внимание на то, что крепежные винты уже кто-то вывинчивал из гнезд – были видны царапины. Он вывернул винты, воспользовавшись тонколезвийным ножом для резки сыра. За пластмассовой крышкой, аккуратно обернутые прозрачной пластиковой пленкой лежали деньги. По всей видимости, Никифор собирал их для какой-то серьезной покупки. Или на черный день.

У Екатерины была отдельная комната. Здесь больше порядка, чем в комнате Никифора, но и больше вещей. Корнышев осматривал вещи с придирчивой внимательностью многоопытного завхоза. С тряпками, со всеми этими платьицами-юбочками-трусиками, он управлялся быстро, зато на книгах застрял, помня о сделанном в комнате Никифора открытии. Здесь были книги о природе. Были книги о Москве. Но больше всего литературы о Кипре. В книгах о Кипре тут и там встречались аккуратные пометки, сделанные иногда карандашом, а иногда маркером. Корнышев поначалу заинтересовался, но очень скоро понял, что пометки, скорее всего, сделаны рукой или Екатерины, или ее матери в процессе подготовки к очередным экскурсиям по острову. Ради эксперимента Корнышев даже попытался читать все отмеченное подряд – получился лаконичный, но вполне связный текст, набор самых ярких фактов, какими обычно гиды потчуют во время экскурсий своих подопечных. Никаких других записей Корнышев не нашел.