—Может, есть президенты-добровольцы?— неуверенно спросила Стелла Хван.— Прошу поднять руки.

Руку поднял лишь Васька.

—Ты что?— удивилась Стелла.— Аж в президенты свою кандидатуру выставляешь?

—Ничего подобного,— поднялся Кулак.— Просто слова прошу. Я вот что думаю — пусть в Академии будет и отделение по тасканию желающим тяжелых сумок с базара. Я лично — с удовольствием. Мне бицепсы все равно накачивать надо.

Мы засмеялись. А Стелла сказала:

—Твое предложение, Кулаков, мы примем во внимание.

И тогда поднялся я.

—Что, Балтабаев?— спросила Стелла.— Ты ведь уже охвачен поручением. Редактор сатирической стенгазеты...

—У меня есть предложение,— повернулся я к Камилову: — Фархад, хочешь быть президентом?

Фархад изумленно открыл рот: вот уж чего не ожидал после недавнего исключения из пионеров — так это предложения стать президентом Академии добрых услуг!

Все умолкли, ожидая, что скажет Фархад. Он залился краской и начал нервно шарить руками по парте, теребя тетрадки и учебники. Наконец он набрался духу и вымолвил:

—Но ведь... меня... ведь я...

Он смешался и умолк.

—Знаю, о чем ты думаешь,— сказал я.— Только зря. Мы ведь тебе предлагаем, чтобы ты делом оправдал себя.

Стелла обрадованно добавила:

—Хорошее предложение! Ты-то сам как, Фархад?

И тут случилось неожиданное. Фархад беззвучно плюхнулся на парту и зарылся лицом в ладони. Я подошел и тронул Фархада за плечо:

—Ты не думай, что будешь один. Вон нас сколько...

Вечером я удивился, увидев, что Акрам аккуратно укладывает свои вещи в чемодан.

—Куда собираешься?— спросил я.

Брат развел руками:

—Ясно куда — к родным пучинам, к Нептуну Тихоокеанскому. Отпуск-то кончается.

Вот ведь как. А я уже и забыл, что Акрам лишь в отпуске. Сразу стало грустно.

—Когда уезжаешь?

—Завтра — самолетом из Ташкента. В шестнадцать двадцать.

—В Ташкент автобусом поедешь?

—Думал, что автобусом. Но папа, оказывается, завтра самосвал в Ташкент посылает за лесом, вот Билял Гиреевич заодно меня и подбросит.

—Папа Сервера?— воскликнул я.— Ну, конечно! Он ведь самосвал водит!

Нельзя было терять ни минуты. У меня созрел великолепный план. Нужно уговорить Биляла Гиреевича погрузить в самосвал нашу макулатуру, проводить в аэропорт Акрама, а потом сдать макулатуру. Вот и очистятся хоромы для нашей Академии.

—Ты собирайся пока,— сказал я брату.— А мне к Серверу срочно надо...

Я мчался к Мамбетову и всю дорогу заклинал небеса, чтобы отец Сервера оказался дома. Билял Гиреевич понял меня с полуслова и сразу согласился помочь.

—Мне-то что,— сказал он.— Я в город воздух везу, а вот обратно нагружусь. Но порядок есть порядок. Ты с шефом поговори — с папкой своим, значит, — пусть

Гафур Рахимович все по закону разрешит. Путевой лист нужен.

—Будет!— заверил я его и заторопился.

—И чтобы в путевой лист про вашу бумагу вписали!— крикнул уже вдогонку Билял Гиреевич.

... А папы дома все не было и не было.

—Задержится он сегодня,— вздыхала мама.— Днем предупредил, что они ночью что-то там испытывать будут.

Я скосил глаза на часы. Половина девятого.

—Мама, я на велике на рудник сгоняю,— сказал я. — Мне очень надо.

Мама вздохнула:

—Один до дома никак не доберется, другому в родных стенах не сидится, третий — и вовсе чемодан пакует.

Голос ее задрожал, и мне стало ужасно жаль маму. Я прижался лицом к маминой руке и зашептал:

—Мам, я быстро... Очень нужно, понимаешь?

—Разве что быстро.

Выкатить за калитку свою верную «Каму» было делом мгновения — скоро я уже мчал к руднику. Издали было видно — в отцовом кабинете горит свет. Я оставил велосипед на лужайке у подъезда управления и взмыл по лестнице.

—Здравствуйте, тетя Лена! — сказал я секретарше отца. Она быстро прислонила палец к губам:

—Тихо... Совещаются... Не получилось у них что-то... А тебе-то чего надо?

Я важно ответил:

—Вот — на прием пришел.

—Таинственный ночной посетитель?— улыбнулась секретарша.

Ответить я не успел — что-то загромыхало в углу и я с трудом узнал голос отца.

—Леночка,— басил отец,— вы можете быть свободны. А мы задержимся. У вас ко мне ничего?

—Ничего, Гафур Рахимович, — спешно ответила тетя Лена пластмассовой решетке на тумбочке.— Только вот ... посетитель к вам,— спохватилась она.