Побелка высыхала на глазах, становясь из блекло-водянистой - густо-белой: жгучее солнышко знало свое дело. Когда мы доканчивали белить сарай, та половина, что ребята начали без меня, уже высохла. Я стоял у белой стены, словно у холста, и раздумывал, как украсить ее.

—Тащи краски!— мигнул мне Сервер.— Надо сделать из сарайчика конфетку!-

На одной половине стены я крупно вывел: «Входить без стука!». На другой — «ККАДТУ».

Фархад напряг лоб, силясь расшифровать магическое слово.

—Что это значит?— не выдержал он. Я рассмеялся:

— Ну и президент — не знаешь, как собственная контора называется. Ведь это очень просто — Катта-Караванская Академия Добрых Тимуровских Услуг. Ясно?

—Язык сломаешь,— уклончиво ответил Фархад.

—Можно короче,— согласился я.— «АДУ», например — Академия добрых услуг.

—Совсем другое дело,— повеселел Фархад.— А от твоего «ККАДТУ» впечатление такое, будто шесть бурлаков разом ухватились за язык и тянут его в разные стороны.

Я остановил его:

—Ты бы, президент, больше думал не о вывеске, а о деле. Рекламу я беру на себя, а ты уж голову ломай, как работу вести. Айда в сарай, поглядим — что да где устроить.

—Не в сарай, а в Академию,— поправил меня Камилов.— Про сарай забудь.

Мы окунулись в полумрак, который рассеивал сейчас лишь сноп света, вливавшегося в дверь, а из щелей в черепичной крыше больно кололи солнечные кинжальчики.

—Так,— деловито начал Фархад.— Светящаяся крыша летом — это текущая крыша осенью. Черепицу надо будет перебрать.

—Где поставим верстак?— спросил я.

Решили — у правой стенки.

—Тогда,— рассуждал Фархад,— свет от лампочки будет падать слева.

—Кстати о лампочке,— напомнил Сервер.— Надо бы подумать и о ней. Кто проведет в сарай электричество?

—В Академию!— снова вспылил Фархад.

—Зря кидаешься,— усмехнулся Сервер. — Сарай, между прочим, по-узбекски значит дворец!

—Сам ты дворец!

—Тихо, драчуны, тихо!— поспешил я успокоить распалившихся академиков.— Не подменяйте дело парламентскими дебатами. А про лампочку сказано верно. Электричество нам сюда нужно в первую очередь.

—Можно от летнего душа провести,— предложил Юрка.— Там у нас есть свет.

—А кто проведет?— задумался Сервер.— Ты, что ли?

—Я не умею,— честно признался Воронов.

— Не волнуйся, мы тоже не умеем,— сказал Мамбетов.— Надо кого-нибудь из взрослых позвать.

— Может, тогда и Академия не нужна?— взорвался я.— С, первых шагов сами в добрых услугах нуждаемся. Толку от таких академиков, как от козла молока.

—Старая хохма!— скривился Сервер.— А вот беспомощности нашей нам не простят. Надо всему учиться, все уметь делать своими руками — это верно.

Фархад вздохнул:

—Ребята, я знаете чего боюсь — чтобы наша Академия не превратилась в рядовой Дом быта.

Мы были ошеломлены этим предположением. Мы, понимаешь, хотим сделать нашу Академию пионерской совестью поселка, а Фархад говорит про нее такие страшные слова. Какой еще Дом быта? Только этого не хватало...

—Погоди, Фархад,— задумчиво сказал я.— Все будет зависеть от нас самих. И потом — ни один Дом быта не ходит к заказчикам, а ждет, когда они сами его

потревожат.

—Невелика разница!— хмыкнул Камилов.

—Погоди, это еще не все... В нашей Академии будут зоркие глаза и чуткие уши — разведчики. Они должны знать поселок как содержимое своего портфеля...

—... И доносить нам, где и кто нуждается в нашей помощи?— перебил меня Фархад.

—Ты проницателен, президент!— кивнул я.

Фархад скривился:

—Не при чем тут моя проницательность,— все это еще Гайдар придумал в книжке о Тимуре.

Я пожал плечами:

—А разве мы это не знаем? Ведь мы и есть тимуровцы, гайдаровцы, а вовсе не камиловцы, мамбетовцы, или, скажем, балтабаевцы. Просто, мне кажется, мы не

совершим большого преступления, если станем делать добрые дела открыто, а не под покровом тайны. Акрам, по-моему, прав.

—Можно и тайно!— сказал Сервер.

—Кое-что можно,— согласился я.— Но ведь смешно сейчас вспомнить, как мы ночью с красным фонарем для проявки фотокарточек собирали урюк у бабки Натальи.

—Пытались собирать!— поправил меня Сервер.

—Вот-вот... — продолжил я. — Андрей, пока розетку искал, чуть в колодец не свалился.

—Верно, Володя!— вступил в разговор Юрка Воронов.— Сейчас о тимуровцах знают все. И поэтому пусть знают все, где наш штаб, пусть знают, что мы умеем и что хотим делать, и пусть приходят к нам в любое время.