—А теперь давай считать,— сказал я и вышел к доске.— Итак, дано пять минут — так?— я вопросительно глянул на Ваську.

Кулак растерянно моргал.

—Чего пять минут?

—Дано,— повторил я,— что ты всего лишь за пять минут можешь принести книгу в школу. Ясно?

—Ясно — чего уж тут,— пробурчал Васька.

—Теперь требуется доказать — сколько раз за четыре с половиной месяца ты мог успеть это сделать без напоминаний.

Я застучал мелом по доске, разгоняя и вновь собирая цифры и наконец торжественно объявил:

—Шестнадцать тысяч двести раз!

Цифра была потрясающей. Васька почесал затылок:

—М-да, занимательная математика...

Домой мы шли вдвоем с Сервером. Шли молча и каждый думал о своем. Я, например, размышлял о Ваське. Но оказалось, что и Сервер думает о том же. Потому что он вдруг спросил неожиданно — слова словно сами выпрыгнули из его головы — так им стало тесно.

—Интересно,— удивился вслух Сервер,— и долго еще его отцовский ремешок будет нас полосовать?

— Ты о ком это?— уставился я на друга.

—О Кулаке — о ком еще... Ведь что получается... Батя его ремешком потчует, а эхо нам достается. Злой он, Кулак, становится и зло свое на нас всех вымещает. Это он за ремень отцовский нам мстит. И всем вокруг плохо.

—А что делать?

Сервер вздохнул:

—Надо бы поговорить с Васькиным отцом, не дело это — лупцевать парня, а через него - еще и полпоселка. Мой дед говорил, что злоба — она как семечко от арбуза: одно посеешь — глядь, а уже целая бахча вырастает.

—А давай поручим бороться с этим эхом Фархаду! Он у нас президент — пусть всем нам великую услугу окажет и избавит от Васькиных проказ.

Но подумав, я возразил сам себе:

—Один он не справится, тут надо всем вместе.

Будем бороться с эхом.

Вот мы и семиклассники! Сданы экзамены, и лето принимает нас в свои жаркие и желанные объятия. Обошлось без потерь. Даже Аркадия Дворянского и Ваську Кулакова мы не оставили за бортом нашего быстроходного крейсера. Акула была посрамлена... Правда, Арик не без труда выудил по русскому языку дохлую троечку, а Кулак солидно поволновался, пока не узнал, что работу по математике выполнил на три с плюсом. Это не помешало ему потом стремглав обежать полпоселка и как бы невзначай сообщить всем, что у него — четыре с минусом.

—Почти четверка!— гордо заключал Кулак рассказ о своих фантастических успехах в науках.

Что ж, эта его «почти четверка» радовала всех нас — немало пришлось поработать, чтобы привить Ваське желание хотя бы малость учить математику. Напутствуя нас в лето, Мумин Ахмедович сказал:

—Завтра у вас начинается недельная практика. Зайдите в свой класс, оглядите его хорошенько хозяйским глазом — и вы сами увидите, что надо сделать. В сентябре вы придете сюда же — вот и подготовьте класс так, чтобы вам самим приятно было жить и работать в нем.

Я слушал директора и думал про себя: ну вот, теперь весь класс станет филиалом нашей Академии Добрых Услуг. Разве что обслуживать мы станем самих себя... После торжественных проводов учебного года мы гурьбой повалили обратно в класс — будто не на каникулы прозвенел звонок, а вовсе даже наоборот. Мы спешили в класс, чтобы, как сказал только что Мумин Ахмедович, поскорее взглянуть на него не привычным, а хозяйским глазом. То, что увидели наши глаза, было чудовищно. В окнах были выбиты три стекла, ни одной живой парты мы не нашли — все были измараны чернилами, а Васькина вдобавок еще изрезана ножичком. Но подойдя к классной доске, которая верой и правдой служила нам, услужливо подставляя себя под всяческую писанину, мы и вовсе огорчились. Во многих местах прохудился линолеум, которым была обита доска, а в двух местах зияли сквозные тоннели — не мышь, а целого кота можно было просунуть в них.

—Поразительно! — только и вымолвила Стелла.— И когда это мы успели доску прогрызть? Вот уж чего не заметила...

Я кивнул:

—Вот что значит — глянуть вокруг себя хозяйским глазом. А ты и на пол посмотри. Удивительно, что мы его и вовсе не стерли до самого подвала.

—Работенки хватает! — согласился Сервер.— Предлагаю, не теряя времени, сейчас и начать.

—Что начать?— удивилась Стелла.

— Ну и вопросики ты задаешь,— разозлился Мамбетов,— Ясно что — ремонт.

—Так ведь у нас краски нет... И кисти где возьмем?

Сервер рассмеялся:

—Шутить изволите, отец отряда? Или же ты хочешь, чтобы мы парты прямо в классе покрасили, а потом к солнышку бить челом стали — заходи, мол, милое, в класс — гостем будешь, а заодно и наши парты подсушишь?.. Да и пол не выкрасишь, если парты здесь

стоять будут. Вынести надо парты.

Стелла облегченно вздохнула:

—Ну, это другое дело.

Она сразу же обрела обычную свою уверенность и стала деловито распоряжаться: