—Мальчики... Девочки... А ну-ка, дружно вынесем все парты во двор.

Я взялся за парту, стоявшую у самой двери, и позвал Ваську:

—Кулак, хватай с того краю.

Васька не спеша подошел к парте и, легонько отстранив меня от нее, взялся за крышку обеими руками и, крякнув, к великому нашему удивлению медленно, но уверенно, принял парту на себя. Лицо его побагровело — будто ему вставили в рот воронку, влили ведро томатного сока, а до этого туго перетянули шею, чтобы весь томат в голове запереть...

— Надорвешься ведь, Вась!— попыталась урезонить его Стелла, но Кулак, не отвечая, начал потихоньку дрейфовать к двери, которую мы спешно распахнули на обе створки. Выйдя в коридор, Васька остановился на мгновение, замер, как самолет перед стартом, а потом уверенно, легко зашагал к двери, ведущей во двор. Мы с восхищением провожали взглядом нашего силача. Из оцепенения нас вывел нервный голосок Стеллы.

—Ну что же вы, ребята?! — воскликнула она.— Взялись, что ли?..

Пустой класс стал непривычно гулок. Мы решили, что утром начнем ремонт. Школьный завхоз Лутфулла-ака обещал дать кисти, краски, стекло — словом, все необходимое.

—А линолеум есть? — спросил я.— Доску надо починить, никуда не годится.

Лутфулла-ака вздохнул:

—Можно найти, но... Видел я вашу доску — ее поменять бы нужно, а не ремонтировать. И еще две доски в школе каши просят — в пятом и в десятом.

—В десятом?— удивился я.— Они же взрослые уже! Твист, что ли, на доске пляшут?

— А вы что пляшете на своей?— спросил Лутфулла-ака.— Андижанскую польку?.. Ваша не лучше.

— Где же взять новую доску?— спросил я, чтобы не отвечать на резонный вопрос завхоза.

Завхоз пожал плечами:

— Не положены нам на этот год доски новые.

Ребята заспешили домой, а мы с Сервером и Фархадом еще раз зашли в класс — поглядеть на нашу худую доску.

—Может, сами починим? — вздохнул Фархад.

—Давай-ка сначала снимем ее со стены,— предложил я.

Мы приподняли доску, чтобы скобы не вылезли из крючьев, и поставили ее на пол. Фархад заглянул за доску — не прохудилась ли и там, и тут его внимание привлек какой-то листок. Он прочел и поднял на нас удивленные глаза.

—Что такое?— спросил я.— Что-нибудь сверхъестественное?

— Еще бы! — кивнул Камилов.— Прочти-ка сам.

—Пожалуйста!— согласился я и стал читать. На листочке было написано: «Фабрика при школе № 2 г. Газалкента». Было чему удивляться...

—Что же это значит?— спросил я. Спросил не потому, что ждал ответа. Сам себя спросил, потому что знал — с этой минуты не будет мне покоя, пока не узнаю, что это за таинственная фабрика при школе.

—Дела!— протянул Сервер.— Сплошные загадки. Причем тут школа и фабрика?

—Погоди!— остановил я его.— Газалкент — это ведь за Чирчиком. Совсем недалеко.

—Так уж и недалеко!— запротестовал Мамбетов.— Километров сорок будет.

—Я же говорю, что недалеко!— обрадованно повторил я. — За три часа запросто можно на велике доехать.

—А зачем?— спросил Фархад.

—А тебе непонятно? Попросим новую доску для нашего класса — вот зачем.

—Так тебе и дадут. Подумаешь — приехали гости дорогие, доску им новенькую подавай.

—Не хочешь — не езжай!— отрезал я, обидевшись на Фархада.— А как ты, Сервер?

— Поехали!— согласился он.— Я всегда готов. Только... Только как ребята посмотрят... Некрасиво получится — все парты красят, ремонтом занимаются, а мы на великах междугородние прогулки устраиваем.

—Так ведь не для своего же удовольствия станем прогуливаться, а для общей пользы,— возразил я.— Доска не нам с тобой нужна — всему классу.

—Все равно неудобно перед девчонками.

—Заладил свое — неудобно, неудобно!— разозлился я.— Если хочешь знать — неудобно только босиком - по гвоздям ходить, да и то йоги наловчились...

—А в Болгарии по горящим углям босиком ходят, — вставил Фархад. — И не обжигаются. Я по телику видел в «Клубе кинопутешествий».

—Вот-вот!— обрадованно подхватил я.— А ведь тоже, небось, неудобно?

Я хотел было сказать еще и о том, что проще всего — быть путешественником без отрыва от телевизора. Но... удержался. И без того Камилов сегодня сердит без меры. Поразмыслив малость, я решил, что Сервер прав.

—Пусть будет по-твоему,— сказал я.— Завтра утром выкрасим свои парты и поедем — идет?