«Но ничего, если что, скажу – спал, не слышал», – решил дед и вернулся к своему занятию. Только сначала он вставил на место вырванную половицу паркета и устроился поудобнее, за столом.

«Почти пятьсот тысяч долларов – ты, девонька, собрала солидную сумму за эти три недели, – разговаривал мысленно Алексей Яковлевич с погибшей Ниной. – Может, один из камней все-таки продала? Тогда продешевила… Или по своим сусекам наскребла столько? До запрошенных полутора миллионов не хватает еще две трети, но не сомневаюсь, ты бы их раздобыла. Таки выручила бы снова Андрюху! Вот молодец! Может, тебя, Нина, потому и прихлопнули, чтобы ты ему на помощь не смогла прийти, а?»

Пересчитав деньги, он аккуратно перевязал каждую пачку резинкой; двести тысяч уложил на дно своего рюкзака, а остальное вернул в тайник. Конечно, ему пришла в голову мысль самому попытаться сделать что-нибудь для Легостаева, раз уж он собрался к нему! Для ребят из Мирного этих денег мало. Но как знать – Андрей мог бы подсказать других людей. В конце концов можно организовать подкуп тюремщиков и обеспечить Легостаеву побег.

«Но все это – только во вторую очередь, – рассуждал Алексей Яковлевич. – Первым делом надо снять нелепые обвинения с Зойки и точно узнать судьбу камней, пока не случилось новой беды. Если Нина посвятила девчонку в свои планы, то один алмаз может быть растолчен, а один продан. В квартире алмаза нет, я проверил все… Как еще могло быть? А вот как: Нина знала, что может погибнуть, потому попросила Зойку в случае чего выручить Легостаева… Коль они вместе дело вертели, понятно, почему порошок у Зойки оказался! Только вот Андрюхины враги, видно, догадывались, что Зойка ей помогала. А потому настропалили против нее милицию, чтобы не болталась под ногами. Может, и милиция-то ими уже куплена… Но ничего! – Старый геолог погрозил кому-то в пространство кулаком. – Существует еще и дед Леша, у которого таки пороху хоть отбавляй!»

В этот вечер Заморочнов разругался со своей девушкой Леной, хотя и пришел на свидание вовремя. Они сидели в маленьком кафе, и старлей пытался рассказать ей об убийстве, о Зое, о своих подозрениях. Но она отмахнулась от его рассуждений и нетерпеливо завела очередную песню о новом белье, поступившем к ним в продажу, и о том, в каких узеньких джинсиках сегодня явилась на работу продавщица соседнего отдела. Алексей смотрел на нее и думал: что он делает рядом с этой симпатичной пустышкой, все мечты которой сводятся к покупке двух клочков кружев? Что он будет делать с ней дальше? Она же не человек, в том смысле, что не разумное существо! Она просто биомасса, приятная на взгляд и на ощупь – и все! Старлей оборвал ее восторги французскими кружевами, сообщив, что внезапно вспомнил о назначенной на сегодня встрече. Лена возмутилась. Он молча пожал плечами. Лена разъярилась. Алексей тактично предоставил ей возможность бросить ему в лицо извечные женские «Ты меня не любишь!» и «Я от тебя ухожу!». Себе самому он позволил сказать только одну фразу: «Ага. Ну, желаю счастья!» – послал ей воздушный поцелуй, иронично улыбнулся и с легким сердцем зашагал домой.

Алексей Яковлевич, припрятав доллары, вспомнил наконец и о похоронах Нины. Позвонил в ритуальную контору и обговорил детали церемонии. Там обещали все организовать без сучка без задоринки, а сами похороны назначили на послезавтра. Он просил устроить церемонию пораньше с утра и скромно, изменив свои первоначальные планы. Ему надо было экономить. Даже имея в своем распоряжении полмиллиона долларов. Он ввязывался в опасную игру на старости лет и прекрасно отдавал себе отчет, чего она может стоить. Сразу же после похорон он намеревался отправиться к Легостаеву. В этот вечер, косясь время от времени на идущего за ним сотрудника наружки, он доехал до авиакассы, чтобы купить себе билет на самолет в Архангельск.

А Гена и Зоя в восемь часов вечера того же дня сошли с поезда на вокзале этого города, вытянувшегося вдоль Северной Двины. Поеживаясь от пронизывающего ветра, они растерянно озирались по сторонам в поисках людей, сдающих жилье. О том, чтобы поселиться в гостинице не могло быть и речи – ведь Зоя числилась в розыске.

Ребятам удалось удачно снять вполне приличную чистенькую однокомнатную квартирку с телефоном и всеми удобствами, и что самое приятное – недорого. Им повезло: рядом с вокзалом, как и предполагал Геннадий, толкался целый десяток разного вида личностей, предлагающих жилье «на сутки». Среди них они выбрали любопытного вида бабульку, по виду настоящую поморку – в моряцком бушлате, темном платке, с суровым морщинистым, обветренным лицом. Бабка строго посмотрела на них, когда они обратились к ней с вопросом – сколько берет?

– А вы почто к нам в Новохолмогоры пожаловали-то? – спросила она с северным говорком. – В монастырь? Или по делам? – И подозрительно посмотрела на Зою.

Зоя вытаращила на нее глаза:

– Какие Новохолмогоры?

– Это старое название города, – объяснил Зое всезнающий Генка.

– Ну да, Новохолмогоры-то – это по старинке, по-нашему. А по-вашему – Архангельск. Так почто приехали?

Генка помалкивал, предоставив женщинам право самим договориться. А Зоя с наивным откровением сказала:

– В тюрьму нам надо. Родственник у нас там.

– Вона что! – понимающе закивала бабка. – А в какую? Их у нас тута четыре. Если вам в Котлас, так до него еще на поезде надо ехать. А коли на Белую гору, то я вас к Егорьевне сведу – у нее сейчас там хватера свободная.

Гена с Зоей переглянулись. Вот еще напасть – тут, оказывается, несколько тюрем!

– Да мы, бабушка, не знаем еще, в которой он сидит.

– Ну тады ко мне давайте. У меня в самом городе однокомнатная, отдам дешевше, но не меньше чем на неделю. Сын у меня тута в моряках, евойная эта хватера. Пока ходит за рыбой-то, я вона сдаю. Сейчас время-то какое – каждая копейка на счету! Так что? На неделю будете брать? А я вам подскажу, к кому обратиться, чтобы свиданку дали с вашим родственником. Есть у меня знакомец, он как раз такие дела устраивает. Край наш известный, ссыльные-то тут с самого испокон веку. А Вася берет недорого, устраивает дело быстро. Если, конечно, вашему арестанту свиданки вообще разрешаются. Сами-то будете тыкаться невесть как, ведь некоторые и месяцами маются, свиданки ждут.

Это бабкино заявление и решило дело. И хотя Зоя с Геной рассчитывали обернуться не за неделю, а побыстрее, но как знать, насколько их пребывание тут может затянуться. Поэтому бабка очень даже подходящая оказалась. Да еще со знакомствами нужными.

Впрочем, Геннадий больше рассчитывал на помощь коллег-журналистов. Эти проныры, во-первых, должны знать все и даже больше о громком аресте Легостаева, а во-вторых, они, как правило, обладают самыми разными связями. Поэтому, устроившись на бабкину квартиру и выплатив ей деньги за неделю вперед, Геннадий шепнул своей подруге, чтобы о Легостаеве она пока перед ней не распространялась. Баба Наталья, как она приказала себя называть, деловито пересчитала купюры, показала, где белье и посуда, как можно прятать под ковриком ключ, попросила свет попусту не жечь и сообщить соседке по площадке, если они съедут. А затем откланялась, оставив адрес своего дома на реке, на случай если ребята сами своего арестанта не отыщут.