Зойка в отчаянии закрыла лицо руками. После долгой паузы Гена веско сказал:

– Раз так, тем более нам надо с ним поговорить. Он даст какой-то совет. Может, направит на переговоры к своим врагам или друзьям, с которыми можно будет торговаться за Зойкину свободу, за то, чтобы с нее сняли обвинения.

– А у вас что, есть чего предложить? – выразил сомнение Стромынов.

– У нас – нет. Но у Легостаева есть. Пусть выручает родственницу. А то одну уже потерял, теперь и вторая из-за него страдает. Есть же у него какая-то совесть в конце концов?! Если ему самому уже ничто не поможет, так пусть хоть о других подумает! Серега, как ты считаешь, пустят меня к нему под видом журналиста? Может, вместе с адвокатом, ну, тем твоим знакомым можно пройти? Или хотя бы передать что-то через него? Я потому сюда к тебе и пришел, думал, поможешь.

– Я бы хотела пойти к нему сама! – вставила Зоя. – Сама, слышите?

– Да погоди ты! – одернул ее Геннадий. – У меня хоть корочка журналистская есть, а у тебя что? Паспорт чужой?

– О Боже! Так ты еще и по чужому паспорту живешь? – простонал Серега. – Даже не знаю, смогу ли я вам чем помочь.

В комнате повисла тоскливая тишина. Стромынов, словно проникнувшись проблемой столичных гостей, тоже озадачился – было видно, что он серьезно что-то обдумывает. Ради своих публикаций или ради ребят – не важно, главное – ему хотелось помочь.

– Ген, а бабулька наша? – вспомнила вдруг Зоя. – Сережа, мы поселились у одной местной бабушки, которая обещала свести нас с человеком, который устраивает свидания с заключенными. Может, через нее попробовать?

– Это с Васькой Онищенко, что ли? – уточнил журналист. – Да, есть тут такой, в системе ГУИНа работает, ну и, естественно, со всеми начальниками тюрем у него маза. Но этот вариант может пролететь со свистом. И потом Васька очень много просит за свои услуги.

– Да дело же не в деньгах! – воскликнул Генка.

Стромынов с любопытством посмотрел на него:

– Знаю. В их количестве. А они у вас, кстати, есть?

– Ну есть немного, – кивнул Гена, а Зоя презрительно повела худеньким плечиком и бросила на долговязого уничижительный взгляд. Но тот ничего не заметил, поглощенный собственными мыслями. Гена же сообразил, что Стромынов почуял возможность еще и разжиться деньгами и поэтому может проявить гораздо большую активность в намерении им помочь. Так оно и случилось. Божок редакции что-то сообразил, подсчитал про себя и веско сказал:

– Погодите пока с Васькой связываться. Может, мы сами все устроим. Ты, говоришь, с юридическим образованием? – Он посмотрел на Зою. Та утвердительно, но непонимающе кивнула. – Так давай мы тебя еще одним адвокатом Легостаева заделаем! Вот и попадешь к нему – почти что на законных основаниях. И поговоришь обо всем. А времени у тебя на разговоры будет хоть отбавляй, это тебе не свиданка!

Зойкины глаза вспыхнули надеждой. А Геннадий воскликнул:

– Да ты что?! Она же в розыске числится!

Стромынов ухмыльнулся:

– Ну она ж под чужими документами да еще в парике! Кто ее узнает? Вы что думаете, тут на каждом шагу ее фотография расклеена? Или наши менты только тем и занимаются, что ее разыскивают? У них своих забот полон рот.

– Но как мы это сделаем? У меня же нет удостоверения! – Зойка уже рвалась в бой, даже не обратив внимания на то, что Стромынов раскусил ее маскировку.

– Сейчас позвоню своему знакомому, тому, которого к вашему Легостаеву приставили адвокатом. Он быстро все организует – и ксиву нужную, и чтобы охранка глаза закрыла, если что. Только вам придется раскошелиться, сами понимаете, местная братва за просто так работать не станет.

Зоя закусила губу и с мольбой посмотрела на Геннадия. Тот без конца разглаживал свою длинную челку, напряженно обдумывая сложившийся план.

– Ты не понимаешь! У нее же паспорт убитой тетки! – упорствовал он.

– Какая разница? Хоть Усамы бен Ладена! Здесь ее фамилию никто не знает! А если и знает, то за бабки забудет!

– Ну хорошо! – сдался наконец Гена. – Только вот… во сколько нам это обойдется?

– Я с вас ничего не возьму – кроме возможности обо всем этом написать. А уж со Снегирем как договоритесь. Не думаю, что это будет дороже, чем у Васьки Онищенко. И уж гарантированно надежнее! Только сделать все это надо поскорее. Вам вообще бы из Архангельска побыстрее надо убраться – если «АЛМИРА» вас вычислит, то за ваши жизни никто не даст ломаной копейки. А она вычислит, и довольно скоро – в этом можете не сомневаться. Так что потом сразу же делайте ноги. Завтра пятница – последний день, когда работают адвокаты. В выходные пройти в тюрьму будет невозможно, во всяком случае, это будет слишком подозрительно. Поэтому у вас фактически один день на все про все только и есть. Ну так что? Принимается мой вариант?

– Принимается. Звони своему Снегирю, – после недолгих раздумий выдохнул Геннадий. Зоя обрадованно захлопала в ладоши.

– Это что у него, кличка такая?

– Это фамилия такая. Я выйду на улицу, позвоню оттуда. – Стромынов достал мобильник, прикрыл за собой дверь и ушел. Ребята слышали, как его ботинки застучали по деревянной лестнице, потом он что-то сказал охраннику и вышел в ночную прохладу.

– Гадостный тип! – сказала Зоя, как только смолкли его шаги.

– Брось ты! Обычный парень. И надо отдать ему должное – голова у него работает неплохо. Криминальный журналист, если хочет кушать, просто обязан иметь связи и с местной братвой, и с местными ментами, и с властями. Кто-то же должен ему сливать информацию. Причем в зависимости от ситуации то он информатору платит, а то и ему – когда надо пропустить через печать определенные факты. Кстати, он и сейчас пошел торговаться, просто не желает, чтобы мы слышали, – заметил Генка. – Сразу хочет определить, сколько с нас денег сломить. Думаешь, он действительно себе ничего не возьмет? Как бы не так! Возьмет, но только не с нас. Адвокат с ним поделится.