Струны: Собрание сочинений
вернуться

Верховский Юрий Никандрович
Шрифт:

«На светлом берегу полуденного мира…»

Г.В. Соболевскому
На светлом берегу полуденного мира Запеть бы я хотел созвучия стиха: Душа влюбленных волн, в лобзаньях песне вторя, К земле прильнула бы, певуча и тиха, И – верю я – моим непознанным порывам Ответила б живым сочувственным отзывом. «И я томлюсь болезнью и тоскою…» И я томлюсь болезнью и тоскою. И я влеку печально жизнь мою; Но почему не прежде запою, Как тяжкое томленье успокою? И если в звуках слезы изолью, Не трону ими душу я ничью? О, хоть свою от муки я избавлю… Иль уж такой положен мне удел, Чтобы тогда я сладостнее пел, Когда хулой земли не обесславлю, – И чтобы молча плакал и болел Нестройностью мирских вседневных дел? «Люби всегда мечту: вон облако плывет…» Люби всегда мечту: вон облако плывет, Янтарно-млечною клубится пеленою. О, подыми свой лик, следи, следи со мною Медлительный полет. Навстречу светлому – расширь без страха вежды: То – дух с кропильницей витает в вышине. Мани его к себе: то край в голубизне Белеющей одежды. В полдневной ясности торжественного дня Взлелеяна земля небесными послами – Уж тихий светлый дождь, едва шумя крылами, Нисходит на меня.

ЭЛЕГИИ. КНИГА ТРЕТЬЯ

«Тот, чья душа светла, как тихая река…»

И не жалею я при этой тихой ночи

О утре радостном и полдне золотом.

Кн. Вяземский

Тот, чья душа светла, как тихая река, В полудне золотом – не пламенно суровом; Счастливец – для кого и ночь благим покровом Ложится на душу, спокойна и легка, – Он радостно стоял над солнечною бездной И знает письмена – той вязи тайнозвездной.

«Земному счастью…»

И счастья ищем мы земного

Не у людей.

Фет

Земному счастью Учись не днем, не меж людей: Ночною властью Ты нераздельно овладей – И по безлюдью В напеве радостном стремись, Вдыхая грудью И блеск, и тьму, и ширь, и высь. А под стопою – Морей таинственных ладья – Одна с тобою Земля волшебная твоя.

«Я знаю: всё, что было – вечно…»

Я знаю: всё, что было – вечно. Но, вспомнив злое бытие, Ты, сердце бедное мое, Так немощно, так человечно. Могучим станешь ли в ночи, Где будет с добрым вечно злое? Как прежде, в жертвенном покое Существование влачи: Бессмертный лик твоих падений В твоей ли власти оправдать? С тобой – лишь песни благодать, Души смятенной стройный гений.

«Не радуйся возвышенному дару…»

Не радуйся возвышенному дару, Богатая, звучащая душа; Не верь словам, что просятся, спеша, Преодолеть немых прозрений мару. Смотри в себя, прислушайся к себе; Перегори во внутренней борьбе. Но и тогда пылающему звуку Уступит пусть измученная грудь – Как милого на вечную разлуку Благословишь в безвестный трудный путь.

«Порою, в душе, запевая…»

Порою, в душе, запевая, Волна неудержна, плескучая, И жаждет, тоскуя и мучая, – Воспрянув, растечься без края. И мечется бурно, плененная Стихиею косной и древней: Всё хочет разлиться напевней, Сквозным серебром опененная. Но редко венчается гимном, В боренье победой певучею: Сразится с гранитною кручею, Расплещется в облаке дымном.

«По капле падает вода…»

По капле падает вода – И никогда не перестанет… О, сколько слез! Я жду, когда Еще одна на сердце канет. Когда-то весел был напев Размерно-звонкого паденья; Но сны былого одолев, Звучат иные песнопенья. Неотвратимее судьбы За каплей – капля, прежде – ныне… Пусть обветшалые мольбы Звучат в моей немой пустыне, – Им ничего не отвратить: И времена проходят мимо, И капли нижущая нить – Как нить судьбы, неутомима. По капле падает вода И никогда не перестанет. О, сколько слез! Я жду, когда Еще одна на сердце канет.

«В предведенье какой печали…»

В предведенье какой печали – Поведай, утро, не таи – Глубокой грустью прозвучали Стихи последние мои? Иль это только мысль о давнем, Что там во тьме схоронено, Пришла задвинуть черным ставнем Мое лазурное окно?

«Я засыпал; быть может, лучше было…»

Я засыпал; быть может, лучше было В ночи отдаться сну, Чем разбудить поющую уныло Знакомую струну. Мне б самому, когда б душа уснула, Мой груз не тяжек был – Без смутного и тягостного гула Похороненный пыл.