– Не получается. Видишь, новые геморрои обрушились.

Иван выпил, покивал:

– Да-а… Я твою жену не знаю… Так, видел пару раз, поэтому выводов делать не могу… Но судя по этому иску – стервоза та еще. Одно дело, если бы ты ее бросил, а то ведь наоборот. И еще полквартиры! Беспредел конкретный… На такое посмотришь, и вообще с бабами связываться не хочется. Только вот так, – он кивнул в сторону ванной, – чик-пык, и пошла на хуй.

– Ты ж только что с ней всю ночь собирался.

– Ну да, сегодня я оторвусь! Шесть палок, как минимум.

– Удачи.

– С одной стороны, телочки – это чудо, – стал Иван философствовать. – У меня такие бывали…

«Проститутки», – мысленно добавил я.

– …Одна все шептала: «Сделай мне больно, сделай мне больно». А я не знаю, как ей больно сделать. Такая красивая, гладенькая вся. Грудь сжал, она задышала так, застонала. Хотел сильнее надавить, но побоялся… Красивая девушка… Алена…

– Вот и женился бы.

– Ага, а где жить?

– Ну, как-нибудь разместились бы… И каждую ночь давил бы ей грудь.

– А потом развод, и полквартиры – ей. – Иван поежился. – Нет!..

– Никакой ей полквартиры. Это ведь не имущество, нажитое в браке. По новому жилищному кодексу ты можешь бывшую жену спокойно на улицу выкинуть. Если сама не валит – приглашаешь милицию, приставов.

– В натуре? – Он недоверчиво смотрел на меня. – Если так, то надо подумать…

Иван напоминал мне сейчас четырнадцатилетнего подросточка, тянуло над ним пошутить, постебаться. Но останавливала мысль: «А что я сам-то знаю в жизни, о жизни? Что знаю о, как выражается Иван, «телках»?» Были у меня две подруги, одна из которых, Наталья, стала женой и оказалась такой вот… Были десятка три случайных, в основном проститутки. Одни равнодушные, другие, что называется, добросовестно исполняющие партнерские обязанности. Были и две-три страстные, от которых не хотелось отлипать. И казалось, если такая останется с тобой, тебе всегда будет хорошо. На работу будешь идти с радостью, зная, что вечером тебя ждет час блаженства… Но, скорее всего, с их стороны эта страсть была лишь способом затащить меня дальше. Сколько случаев – женятся на страстных, вроде бы безумно влюбленных, а дальше – полный звиздок. Они вытягивают из муженька все, что только возможно. И никакие жилищные кодексы не помогут… Да, примеров полно.

Несмотря на боевой настрой, Иван с Максом спеклись очень быстро. Свалились рядом на кровати, засопели. Макс напоследок пробормотал мне: «Не отпускай… Утром продолжим».

Марина-Марьяна оделась, села за стол, явно не зная, что ей делать.

Я был, конечно, пьяноватым, но взвинченным, – спать не хотелось. Включил диск с «Мельницей», поднял бутылку.

– Выпьешь?

– Да, чуть-чуть.

Налил, выпили.

– Ты сама откуда? – спросил.

– Я уже говорила. Из Рязанской области.

– А, да… А парень у тебя… как?…

Она отвела взгляд, улыбнулась одной стороной губ:

– Был. Ждала его из армии честно, а он вернулся и пить начал. Только этим и занимается…

– В Чечне был?

– Да нет. Почему в Чечне?… Под Вологдой. Сержант.

– А почему пьет? – Мне стала действительно интересна ее история; она отвечала хоть и кратко, но, кажется, правдиво.

– А что, говорит, делать… Попытался на работу устроиться, не смог… Я потерпела и сюда уехала. Живем в нормальной квартире, по три девушки в комнате. Дружные.

– Случаи были какие-нибудь?

– В каком смысле? – Марина-Марьяна посмотрела мне в глаза, и я убедился, что она, по крайней мере внешне, не какая-нибудь прожженная блядь, а обычная, вполне милая девушка. И мне пришлось приложить усилие, чтоб уточнить:

– Ну, с клиентами? Такое, о чем в газетах пишут, по телевизору… Переплеты, короче, субботники…

– Да нет. Чаще наоборот.

– Что – наоборот?

– Примерно как вот сегодня. Или еще хуже. Ну, то есть не хуже… – Она смущенно как-то усмехнулась. – В общем, сначала напьются, а потом любви начинают хотеть. И уже ничего не могут. Падают, хлюпают.

– Тебе, наверное, лучше. Меньше работы.

– Но не очень это приятно.

Я наполнил рюмки по новой. Вспомнил, что там у меня в холодильнике.

– Бутерброд с икрой хочешь?

– Честно говоря, проголодалась.

Принес икру в стеклянной баночке, сливочное масло, батон.

– Делай. Не стесняйся.

– А если откровенно, – сказала Марина-Марьяна, когда мы выпили и она съела свой бутерброд, – то я приехала, чтобы жизнь устроить. Глупо это, конечно, звучит от такой, но – так… Первое время этим зарабатывать, денег подкопить, снять квартиру отдельную, устроиться на работу. Официанткой или еще куда… У меня только аттестат девятилетки… Ну и парня найти хорошего. Простого, настоящего… Знаешь… Ничего, что я разговорилась? Просто редко с мужчиной, который от тебя секса не хочет, общаться приходится.

– Да говори, конечно, говори. – Мне было интересно.

– Нужен даже не сам парень. То есть это было бы вообще хорошо. Если б был… Но я довольно много чего увидела, и вряд ли есть мужчины, с которыми возможно прожить честно всю жизнь. Или кобели, или зануды, которые еще хуже кобелей… Кобели хоть как природа велит поступают, а эти – мертвецы… Но я не об этом. Знаешь, ребенка хочется. – Она затяжно посмотрела мне в глаза, и у меня в паху дернулось и напряглось, и стало наливать кровью член. – Своего маленького ребенка. А его завести… Я поняла, что это сложно. Много кто трахнуться хочет, но чтоб без следов… Я каждый месяц анализы сдаю. Деньги плачу… Я здоровая, чистая… Почему, – в ее голосе послышались сухие слезы, – почему теперь не как раньше? Сваты, свадьба, родня… Все расползлось… Скажи, у тебя дети есть?