Шрифт:
И она стала спускаться по лестнице. Ею уже владели совсем другие мысли. Она успела заметить, что дома не осталось ни кроватки, ни коляски, ни детского белья, ни единой игрушки. У нее столько всего было! Устройство для подогрева бутылочек, целая коллекция сосок, одежки на вырост, одеяльца, «правильный» полужесткий матрасик… Ладно, все это ерунда, все можно заново купить.
«Квартплату не отдам», – мстительно думала Лина. Но… Допустим, эту ночь Митя поспит с ней, а кормить? Кормить-то надо уже сегодня! Придется попросить Понизовского отвезти их в магазин и подождать, пока они хоть что-нибудь по минимуму купят. Хоть питание и в чем его разогреть. Памперсы. Распашонку. Одеяло. Что еще? У нее мысли путались. Да, хоть какие-нибудь игрушки. Надо его отвлечь, он напуган. Наверно, придется показать врачу. Может быть, даже детскому психологу. Ладно, это не так срочно. Главное, цел.
В канцелярии Лина не глядя, ни на секунду не выпуская из рук драгоценный сверток, подмахнула подсунутую ей бумагу и демонстративно повернулась к Понизовскому:
– Мы можем идти?
– А пеленки? – спохватилась директриса. – Пеленки казенные?
– Я уже расплатилась с вашей коллегой, с нее вычтите. Кстати, моя дорогая мамуля, наверно, отдала вам все Митины вещи? Я дома ни кровати, ни коляски – ничего не нашла. Так что мы в расчете.
И она вышла, не дожидаясь ответа.
Галюся, конечно, не пошла ни в какое кафе, мерзла на улице у входа. Увидев мальчика на руках у Лины, обхватила их обоих и разревелась. Митя тут же подхватил.
– Тихо, тихо, не пугай его. Павел Михайлович, – обратилась Лина к Понизовскому, – мне придется вас еще немного задержать. Нам нужно детское питание, памперсы и хоть какое-нибудь белье. Остальное я завтра по Интернету закажу, но…
– Никаких «но». Лично я, например, терпеть не могу покупать по Интернету, – признался Понизовский. – Вечно берешь кота в мешке. Вот недавно купил пылесос, а он оказался огромный, как слон. Негде приткнуть. Поехали.
Они загрузились в его большой тяжелый джип, Понизовский нашел адрес ближайшего детского магазина…
– Мне надо деньги поменять, – нервничала Лина. – Кстати, сколько я вам должна, Павел Михайлович?
– Нисколько, – ответил Понизовский, – у меня договор с вашим отцом, Линочка, он все оплачивает.
– Ладно, спасибо вам за все. Вот здесь давайте остановимся, у аптеки. Тут и питание, и бутылочки купить можно.
– Зачем? Давайте заедем в «Пренатал» и купим все разом.
– Боюсь, на все разом у меня денег не хватит.
– Хватит. Я заплачу, мы с Владимиром Константиновичем потом сочтемся.
Понизовский был прекрасным адвокатом, одним из лучших в Москве. Лина знала, что он защищал интересы отца, когда тот осуществил свой план, который излагал еще Виктории, и оцифровал классику советского кино. Возник спор об авторских правах: Министерство культуры и российские кинодеятели настаивали, что все это принадлежит России, проще говоря, хотели пользоваться возрожденными шедеврами бесплатно.
Был долгий процесс, но Понизовский его выиграл, доказал, что за проделанную работу надо платить. Суд, правда, проходил в Стокгольме, выиграть дело в российских судах было немыслимо, но пункт о стокгольмском арбитраже, слава богу, фигурировал в договоре между американской фирмой и Госфильмофондом. Владимира Полонского еще долго поносили в газетах за отсутствие патриотизма, стяжательство и рвачество, но все в конце концов забылось. А какой Понизовский адвокат, Лина только что убедилась в Доме ребенка.
Они купили все, что нужно, нагрузили джип как верблюда, Лине показалось, что он заметно просел. Только кроватку и коляску им обещали доставить в понедельник.
Лина нервничала: Митя проголодался и заплакал. Понизовский предложил погреть одну из бутылочек с готовым питанием на радиаторе машины. Сказано – сделано. Галюся скинула шубейку, закатала рукав до локтя и – как когда-то Виктория с Октябриной – попробовала: не горячо ли? Мальчик получил свою бутылочку и затих.
– Как вы думаете, надо показать его детскому психиатру? – спросила Лина.
– Вот в этом я не копенгаген, – пошутил Понизовский. – Посоветуйтесь с вашим лечащим врачом. А мой вам совет – скажите матери, чтобы подала на отцовство. Я вам по мейлу скину всю документацию. Если она будет получать алименты на сына, не возникнет соблазн избавиться от него.
– Это мысль! Спасибо вам огромное.
Он помог им выгрузить и занести в квартиру детское приданое.
Нелли появилась в квартире в понедельник поздним утром.
– Что, думала, избавилась? – злорадно встретила ее Лина. – Как тебя только земля носит, не понимаю. Неужели у тебя вообще никаких чувств нет? Ты же его родила!
– Ты просто не понимаешь, что такое спонтанность, – снисходительно уронила Нелли. – Меня пригласили в Питер. Надо же было его где-то передержать.
– Передержать? И поэтому ты сначала отправила Галюсю в Электроугли, а потом отдала ребенка на усыновление?
– Они сами предложили. Я подумала, что в Америке ему будет лучше, чем здесь.
Лина видела, что ее ничем не прошибешь, и решила не спорить.
– Больше тебе не удастся провернуть такой фортель. Только попробуй, и я выложу в сеть фотки, как ты выходишь из интернет-кафе, теряешь очки и шляпку. Мне Рымарев оставил экземплярчик. Рашид тебя и из Баку достанет.