Шрифт:
— Не волнуйтесь. Это было очень давно. К тому же не так все просто: не бывает только черного и белого.
Джанин немного успокоилась.
— Вам совсем не нужно меня бояться. Я не сделаю вам ничего плохого.
Она молчала.
— Опасен Кинисайд, а не я.
Она посмотрела на часы и начала вставать.
— Я, пожалуй, пойду.
— Подождите. — Майки тоже поднялся с места, потянулся через стол, дотронулся до ее локтя. Она посмотрела на его руку, но не попыталась ее сбросить.
— Знаете, — сказал он, — я так благодарен вам за то, что вы согласились со мной поговорить. Я-то сначала думал, что я единственный, кого он… — Майки вздохнул. — Спасибо.
Ее лицо разгладилось. Она даже улыбнулась.
— Я, по крайней мере, теперь тоже знаю, что не одинока, — сказала она и слегка похлопала его по руке.
— Спасибо.
— Извините, мне и правда пора.
— Мы ему отомстим, — пообещал Майки.
Она с улыбкой покинула паб. Майки отправился к стойке за второй кружкой пива. Он думал о том, что она ему рассказала. То, что с ней произошло, каким бы это ни было ужасным, помогло ему. Ее рассказ словно узаконил его мысли о мести. Для его темных, мстительных фантазий нашлось теперь моральное оправдание.
Он вернулся за стол с новой кружкой пива. Посмотрел на окурки в пепельнице. Подумал о Джанин.
Улыбнулся.
И начал строить планы.
Рабочий день закончился, довольные экскурсанты отправились по домам.
Майки собрал вещи, приготовился идти домой. К нему подошли его работодатели.
— Классно сегодня получилось, Майки.
— Круто, старик. Реально круто.
— Мурашки по коже, прикинь.
Майки улыбнулся:
— Спасибо, мужики.
Он посмотрел на троих чудаков. Честное слово, он ничего против них не имеет. Не негодяи какие-нибудь, не преступники. Они такие, какие есть, и с этим ничего не поделаешь. Некоторые люди ничего в своей жизни не могут изменить.
А некоторые могут.
— Ну что, Майки, ударим по пивку?
— Да, давай с нами! По городу пошляемся, пообщаемся с друзьями-приятелями.
— Что скажешь, старик? Пойдем!
— Спасибо за приглашение, мужики, но у меня планы.
Он попрощался и зашагал в другую сторону.
— Майки сегодня, похоже, в хорошем настроении.
— Да, типа, нашел себе — не знаю, типа, цель в жизни появилась. Короче, типа того.
— Точно.
— А сегодня он до чего хорош был. Офигеть!
— Да, супер. Такого никогда не было. Знаете, я первый раз в жизни поверил, что он реально кого-то убил.
— Верняк…
Сделав такой вывод, они направились в сторону бара.
— Урод! Да ты просто урод!
Кинисайд орал в трубку. Молот сидел на скамейке в сквере и безучастно слушал. Лицо ничего не выражало, только глаза горели, как средневековый костер инквизиции.
Наконец Кинисайд перестал бушевать, голос в трубке стал спокойнее:
— Рассказывай, как все произошло.
Молот снова без всяких эмоций в нескольких словах пересказал случившееся. Кинисайд на этот раз не перебивал.
— Никто ничего не видел, — подвел итог Молот.
— Да неужели? Тогда какого черта они пытаются получить от свидетеля твой фоторобот? Почему по всей округе ищут «воксхолл вектру», если, как ты говоришь, никто ничего не видел?
У Молота забухало в груди.
— Только скажи, кто этот свидетель, и он у меня никогда…
— Нет, — отрезал Кинисайд. — Пока нельзя. Самое лучшее для тебя сейчас — на время скрыться. Притаиться, лечь на какое-то время на дно. Съезди куда-нибудь, развейся. А я без тебя попробую тут дела уладить.
— Да пожалуйста! Тыже платишь.
— Да, я. И мне больше не нужны неожиданности. Нужно, чтобы он поскорее позвонил. Надо с этим заканчивать. Еще тут на работе под меня копают, служебное расследование начали. И этот маленький мерзавец опять выскользнул из рук. Между прочим, с этой журналисткой, которую ты замочил, похоже, спал Джо Донован…
— Донован? Совпадение, и только.
— Хорошо бы, вот только не верю я в совпадения. — Кинисайд вздохнул. — Ладно, сам разберусь. Когда понадобишься, позвоню. Будем надеяться, что ты не очень наследил.
И он отсоединился.
Молот сунул мобильник в карман. Что ж, он совсем не против того, чтобы на несколько дней взять отпуск. Можно где-нибудь оторваться. А потом он вернется и снова займется делом.
И Кинисайдом. Что-то этот парень начинает его раздражать.