Майки решил, что нужно рассказать правду — это лучший способ показать, что он не собирается сделать ей ничего плохого. Или как можно больше правды. О тюрьме он решил умолчать. По крайней мере, пока. Она могла испугаться и убежать.

— Он заставил меня торговать наркотиками.

Джанин посмотрела на него внимательно.

— Он сказал, что я буду одним из его платных информаторов. Я совсем не хотел играть в эти игры, но он меня заставил. А потом заставил еще и торговать наркотой.

— Как это ему удается?

— Он требует от информаторов рассказывать ему о местных мелких оптовиках. Типа, где они находятся, когда прибывает очередная партия. Потом он и его люди их арестовывают, забирают товар и передают информаторам для сбыта.

— Почему вы согласились?

— Потому что, если бы я отказался, он упрятал бы меня в тюрьму, — вздохнул Майки.

— Он мог это сделать?

— А вы сами как думаете? — Майки попытался улыбнуться.

Она снова затянулась, выдохнула, почти успокоилась.

— Алан Кинисайд обожает разрушать чужие жизни, — согласилась она. — Он готов это делать даже бесплатно. Ради собственного удовольствия.

— А что у вас?

Она посмотрела на огонек сигареты, словно взвешивая, что ему сказать. Наконец решилась и заговорила:

— Мы встречались. Я знала, что он женат, но думала, что между нами это несерьезно и ненадолго. — Она покачала головой. — Но скоро поняла, что все очень непросто.

Очередная затяжка. Майки молча ждал.

— Мне было лестно его внимание: взрослый человек при погонах назначает свидание какой-то там секретарше из гражданских. Он был очень убедителен. Не отходил от меня, буквально преследовал… — Она покачала головой, почти улыбнулась воспоминаниям. — Знал, зараза, что сказать, чтобы я почувствовала себя совершенно особенной. Вы же знаете, как это делается.

И хотя Майки не знал, он кивнул.

Она докурила сигарету до самого фильтра и с силой затушила в пепельнице окурок.

— Мразь, — сказала она, всматриваясь во что-то, чего Майки видеть не мог. Вытащила следующую сигарету, закурила. На этот раз руки тряслись меньше.

— Сначала все было так романтично, — продолжала она. — Обеды в шикарных ресторанах. Модные коктейль-бары. Платья, которые туда положено надевать. Вместе вечера напролет. Поездки куда-нибудь в выходные. Было очень здорово, будоражило кровь.

Очередной вздох и затяжка.

Майки удивила ее откровенность. Наверное, решил он, чтобы изгнать Кинисайда из сердца, ей действительно нужно с кем-то поговорить. Кому все рассказать, как не совершенно незнакомому человеку, который ненавидит его так же сильно?

— Но постепенно наши отношения менялись. — По ее лицу пробежала тень. — Он начал просить меня… заставлял кое-что для него делать. Принуждал… — она уставилась на кончик горящей сигареты: —…в обычной жизни и в постели. Нечто отвратительное…

Майки почувствовал себя очень неудобно. Первый раз в жизни женщина разговаривала с ним о сексе. Он густо покраснел.

Она впилась губами в остаток сигареты, затянулась так, что загорелся фильтр. Пепел и дым.

— Ему нравится чувствовать власть над людьми. Он наслаждается своей властью, прямо-таки ловит от нее кайф.

— Сволочь какая… — отозвался Майки.

— У меня когда-то была подруга, которая жила с парнем; он ее бил. Я говорила ей: «Зачем ты с ним живешь? Брось его», а она отвечала: «Но я его люблю. Он изменится». — Джанин горестно вздохнула. — Я считала ее бесхарактерной, но сейчас так не думаю. Потому как знаю, что такое может произойти с любым человеком. Со мной ведь случилось.

Ее лицо еще больше потемнело. Она горько усмехнулась:

— Потом стало и того хуже. Начались наркотики.

Она затушила окурок, подумала немного, снова закурила. С каждым разом руки тряслись все меньше.

— Я ведь и до него немного баловалась наркотиками. Ну там, пару раз брала на черном рынке или в ночных клубах немного экстези. Все пробуют.

Майки согласно кивнул, но ничего не сказал.

— Мне даже нравилось — кайф такой. Но Алан хотел, чтобы это был героин, крэк. Сам подсадил. А потом… потом… — Она покачала головой, отвела глаза. — Он такое начал со мной выделывать, такое… И меня заставлял. Какой-то кошмар…