Снейп выглядел так, будто отменили Рождество. Он прокашлялся и сказал:

— Профессор Дамблдор, эти мальчишки нарушили Декрет о Запрете Колдовства Несовершеннолетними, причинили серьёзный ущерб старому и ценному дереву… разумеется, подобное поведение…

— Решение о наказании этих мальчиков примет профессор МакГонагалл, Северус, — спокойно сказал Дамблдор. — Они принадлежат её Дому, а, значит, находятся под её ответственностью. — Он повернулся к профессору МакГонагалл. — Я должен вернуться на праздник, Минерва, мне нужно дать некоторые указания. Пойдёмте, Северус, я ещё хочу попробовать с виду весьма вкусный молочный пирог.

Снейп одарил Гарри и Рона взглядом, полным яда, когда позволил увести себя из собственного кабинета, оставляя их наедине с профессором МакГонагалл, которая всё ещё смотрела на них, словно рассерженный орёл.

— Лучше бы вам пойти в больничное крыло, Уизли, у вас идёт кровь.

— Не сильно, — сказал Рон, поспешно вытирая рукавом ссадину над глазом. — Профессор, я хотел посмотреть распределение сестры…

— Церемония Распределения окончена, — сказала профессор МакГонагалл. — Ваша сестра также попала в Гриффиндор.

— А, хорошо, — сказал Рон.

— И, кстати, говоря о Гриффиндоре… — отрезала профессор МакГонагалл, но Гарри быстро вмешался:

— Профессор, когда мы взяли машину, семестр ведь ещё не начался, так что… так что с Гриффиндора ведь не обязательно снимать очки? — закончил он, с тревогой глядя на неё.

Профессор МакГонагалл пронзила его взглядом, но он был уверен, что она едва не улыбалась. По крайней мере, губы у неё выглядели уже не такими тонкими.

— Я не сниму очков с Гриффиндора, — сказала она, и у Гарри камень с души свалился. — Но вы оба получаете по наказанию.

Всё вышло лучше, чем ожидал Гарри. А то, что Дамблдор собирался написать Дёрсли, это были вовсе пустяки. Гарри прекрасно знал, что они будут разочарованы тем, что Дракучая Ива не расплющила его.

Профессор МакГонагалл снова подняла палочку и указала ею на стол Снейпа. С хлопком на нём появились тарелка с бутербродами, два серебряных кубка и кувшин ледяного тыквенного сока.

— Поешьте здесь, а затем отправляйтесь прямо в спальню, — сказала она. — Я тоже должна вернуться на праздник.

Когда дверь за ней закрылась, Рон испустил долгий низкий свист.

— Я думал, мы получим по полной, — сказал он, хватая бутерброд.

— Я тоже, — сказал Гарри, также хватая бутерброд.

— А ведь представляешь, как нам повезло? — промямлил Рон сквозь полный рот курицы и ветчины. — Фред и Джордж летали на этой машине, наверное, пять или шесть раз, и их ни один маггл не видел. — Он проглотил один кусок и тут же откусил ещё один огромный. — Почему мы не смогли пройти сквозь барьер?

Гарри пожал плечами.

— Теперь нам придётся быть осторожнее, — сказал он, делая большой глоток тыквенного сока. — Вот бы нам можно было пойти на пиршество…

— Она не хотела, чтобы мы выпендривались, — мудро заметил Рон. — Чтобы никто не подумал, что это круто — прибыть на летающей машине.

Когда они наелись бутербродами до отвала (тарелка всё время наполнялась заново), то встали и вышли из кабинета, направляясь по знакомому пути к гриффиндорской башне. В замке было тихо; видимо, пир уже закончился. Они прошли мимо бормочущих портретов и забирались вверх по узкой каменной лестнице, пока не достигли коридора, где за картиной, на которой маслом был нарисован портрет очень толстой дамы в шёлковом розовом платье был спрятан тайный вход в Башню Гриффиндора.

— Пароль? — сказал она, едва они приблизились.

— Э… — сказал Гарри.

Они не знали пароль на новый учебный год, так как ещё не встречались с Префектом Гриффиндора, но помощь не замедлила появиться; они услышали быстрый топот позади и, обернувшись, увидели, что к ним бежит Гермиона.

— Вот вы где! Где вы были? Это самые дурацкие слухи… кто-то сказал, что вас отчислили за то, что вы разбили летающую машину.

— Ну, нас не отчислили, — заверил её Гарри.

— Вы же не хотите сказать, что вы сюда прилетели? — сказала Гермиона, строгостью в голосе сильно напомнив профессора МакГонагалл.

— Завязывай с лекцией, — нетерпеливо сказал Рон, — и давай, говори новый пароль.

— «Медоедка», — нетерпеливо сказала Гермиона, — но речь не об этом…

Однако её речь прервалась, когда портрет толстой дамы открылся, и неожиданно послышались громкие аплодисменты. Казалось, весь Гриффиндор всё ещё был на ногах и собрался в круглой гостиной, стоя на покосившихся столах и мягких креслах, ожидая только их. Сквозь портретную дыру высунулись руки и втащили Гарри и Рона внутрь, так что Гермионе оставалось лишь вскарабкаться следом.