– Это бесчеловечно, – простонала Ронда после собрания. – Кто-то должен пристрелить ее из жалости ко мне.

Сьюзан похлопала Ронду по спине:

– Расслабься, детка.

– Да куда уж дальше расслабляться, если ты в психушке?

– Не прикасаться,девочки! – донесся до них звенящий голос Хелен, она направлялась в свой кабинет, ключи на поясе позвякивали при ходьбе. – Помните, здесь мы должны соблюдать дистанцию. – Она отперла кабинет и открыла дверь, толкнув ее плечом, поскольку прижимала к груди стопку папок.

– А почему нельзя прикасаться? – удивилась Сьюзан. – Не понимаю. Извините.

– Эй, не смотри на меня, – сказал Эллиот, пожав плечами.

– Почему, это тоже против больничных правил? – спросила Сьюзан.

Эллиот ухмыльнулся:

– Ты ненормальная.

Сьюзан ухмыльнулась в ответ:

– Ты думаешь?

Хелен высунула свою темную голову из-за двери.

– Говорите потише, ребята. Это больница, так что ведите себя соответственно.

– Сука, – злобно процедила Ронда сквозь зубы.

– А знаете, что здесь хорошо? – тихо сказала Сьюзан. – В смысле лучше, чем ничего.

Они выжидающе посмотрели на нее.

– Ну, так ты скажешь нам что? – раздраженно спросила Ронда.

Где-то вдалеке послышался вой сирены «скорой помощи».

– Я скажу вам позже, потому что это мой рейс.

Похоже, что все ее знакомые собирались в то воскресенье заявиться в «Тенистые аллеи». Дорис собиралась «заскочить попозже», после ухода Крейга, она все еще немного злилась на него. Но это были пустяки по сравнению с тем, в какую ярость ее приводил этот ужасный доктор Мишкин. Он ее еще не знает, нет. Она сперва выяснит у своего адвоката, как нужно вести дело, прежде чем подать в суд, вручить повестку или что там еще.

– Дать человеку странные новые лекарства, а потом бесследно исчезнуть из города, так что невозможно и следов отыскать! Это отвратительно! Отвратительно! Ну, я не собираюсь больше об этом говорить, потому что это меня слишком расстраивает.

Сьюзан понравилось это «невозможно отыскать», словно если бы он оставил карту, где его найти, то ему можно было бы простить большую часть прегрешений. Но проступок Крейга другое дело, крайне запутанное, записанное в тайной хартии верности и порядка, сияющей во мраке. Видимо, Крейг нарушил статью 9, параграф 3, абзац 7: во время лекарственного кризиса Сьюзан он велел Хойту звонить в Службу спасения, а это была ошибка, которую мог сделать только тот, у кого водянка мозга или у кого в семье никогда не было знаменитостей.

Она разругалась с Крейгом из-за его опрометчивого поступка. Да, она благодарна ему за то, что он подоспел вовремя. «Мы все должны благодарить бога за то, что все обошлось, но у меня есть маленькое замечание. Если такое повторится – боже упаси, конечно, но у любого из нас могут возникнуть неприятности со здоровьем, у меня вот на прошлой неделе приключилось целых две, спросите Дональда. Снова эта история со сломанной пяткой. Но не в этом дело – мы не звоним в Службу спасения,мы звоним семье.Вы звоните мне. А я звоню Джерри, он практически доктор, то есть он, вообще-то, медбрат, но может обо всем позаботиться». Глаза Дорис сузились, она размышляла над чудовищным проступком Крейга и проблемами, которые возникнут, если пресса пронюхает об этой истории. Она собиралась на сей раз великодушно забыть о случившемся – ради дочери, – но нельзя допустить, чтобы это повторилось.

Люси тоже пообещала заехать, но в последнюю минуту перезвонила и сказала, что передумала и вместо этого поедет рожать.

– Ты готова на все, лишь бы не навещать меня в этой клинике. Если бы я лежала в какой-нибудь модной восточной психушке, ты бы мигом примчалась и разродилась прямо там.

Люси вздохнула.

– Послушай, я всего лишь хочу насладиться последними бездетными минутами перед эпидуральной анестезией. Но знай: я люблю тебя и хочу, чтобы ты делала все, что скажут эти придурки, чтобы они выпустили тебя, пока ты на своих сиськоувеличительных лекарствах, и тогда мы сможем завалиться в ночной клуб… Ох, мне пора, пришел доктор. Я позвоню после того, как вытащат близнецов из бочки, которая когда-то была моей талией. Пока!

В окно Сьюзан увидела, как подъехали Крейг с Ангеликой и Хойтом на прицепе. Она глубоко вдохнула и отбросила с лица немытые волосы. Она не слишком радовалась людям из прошлой жизни, той, которая в каком-то смысле и свела ее с ума, хотя за рулем сидела она сама. Но рано или поздно ей придется увидеться с ними, а точнее, и раньше, и позже, и даже в промежутках. Так что она спустилась по лестнице и направилась к дружелюбной радостной группе, полная решимости сделать вид, что все хорошо. Выйдя на веранду, она поздоровалась с ними.

– Всем привет. – Сьюзан застенчиво улыбнулась, не придумав удачную приветственную шутку. Она же не обязана вечно шутить, но ей почему-то казалось, что обязана. И другим наверняка тоже, господи, теперь ей придетсявсе время шутить, потому что она толстая. Толстые люди обязаны быть забавными. Теперь она больше не милая сообразительная девочка. Она превратится в чокнутую толстушку, которая откалывает шуточки, потому что все толстушки так себя ведут.

Хойт просиял и, поднявшись на две ступеньки, заключил ее в медвежьи объятия.