Заведующая «суперсамом» Ханна Нелисецкая частенько заглядывала в «Марысеньку». Увидев Неваровного, она неизменно замечала: «Пан майор как всегда на посту», — и уверяла нового коменданта, что, несмотря на временные неудачи, он непременно поймает преступника. Подпускала она и другие шпильки. Майор также не скупился на колкости и мечтал отыграться не только в словесном поединке. Но пока для этого не было оснований: Нелисецкая образцово заведовала магазином, выполняя все предписания вышестоящих органов и милиции. Ее просто не на чем было подловить. Как назло, даже дорожки регулярно подметались, а во дворе царил идеальный порядок.

Однажды майор застал в отделении молодого человека. При виде офицера тот встал.

— Гражданин майор, — доложил капрал Неробис, — явился гражданин Роман Вятковский.

— Хорошо, пусть подождет. — Неваровный вошел в свой кабинет.

Через минуту там появился капрал.

— Пан майор, это тот бандит, которого воеводское управление ищет со дня убийства Квасковяка.

— Да, я сразу это понял, как только вы назвали его фамилию.

— Будьте с ним поосторожнее. Оружие лучше держать наготове.

— Зачем?

— Капитан Левандовский уверен, что этот Вятковский убил коменданта, и велел остерегаться его.

— Если даже это сделал он, — усмехнулся Неваровный, — трудно предположить, что теперь он явился, чтобы прикончить меня. Сам пришел?

— Сам. Мы сидели с Михаляком, открывается дверь, и он входит: «Хочу говорить с самим майором».

— Ну хорошо, позовите его.

— Позвонить в Рушков, чтобы за ним прислали машину?

— Успеется. Сначала послушаю, что он хочет сказать.

— Хорошо, пан майор. А я на всякий случай буду стоять за дверью. Если что, крикните.

Роман Вятковский вошел в кабинет и уселся на указанный ему стул. Он молчал, майор тоже. Наконец Черный Ромек не выдержал:

— Пан комендант ни о чем не хочет спросить?

— Это у вас ко мне какое-то дело, а не у меня к вам. Говорите, если хотите, а нет — дверь открыта, я вас не держу.

— Кому вы это говорите! Я-то понимаю что к чему. Не зря фараоны гоняют по Подлешной, Рушкову и Варшаве, чтобы сцапать меня.

— Я за вами не гоняюсь.

— Вы-то нет, а другие. Понимаю, что если я отсюда выйду, то только в браслетах.

— Тогда зачем вы сюда явились? — майора начинала развлекать беседа с хулиганом.

— Зачем? Я знаю, зачем. Рано или поздно вы бы меня все равно накрыли. Слишком много денег надо иметь, чтобы долго отсиживаться. Бедному всегда ветер в глаза.

— Не рассказывайте сказки, Вятковский. Вы же автослесарь. Профессия отличная, да работа вам не по вкусу. Предпочитаете околачиваться у пивных ларьков и скандалить на станции. Было бы у вас все в порядке, никто бы вас не искал.

— К чему эти разговоры, пан комендант. Это все равно, что дрессировать кота молотком. Я же знаю, что вы шьете мне убийство Квасковяка.

— А не вы его убили?

— Чтобы я так жил! Пальцем не тронул! Как бог свят!..

— Тогда зачем же вы прятались, если не виноваты?

— А получилось так, пан комендант. Вы ведь знаете, что Квасковяк взял меня тогда у пивного ларька, когда кто-то немного помял этого типа Малиновского из Западной Подлешной. Вроде бы очки ему разбили.

— Ничего себе, очки! Разбили голову, сломали два ребра. Малиновский две недели лежал в больнице.

— Я-то тут причем. Я его не бил. А Квасковяк прискакал и взял именно меня. Дали мне четыре месяца и вдобавок пять тысяч штрафа влепили. А я не был виноват. Но раз уже вот так, ни за что, пришлось отсидеть, то и дали мне на всю катушку. Когда выпустили — дружки ждут у ворот. Надо же было обмыть это дело, разве нет?

— Вас выпустили за три недели до убийства старшего сержанта.

— Верно, — спокойно согласился Черный Ромек. — Вот я и говорю, что надо было обмыть выход на волю.

— Не слишком ли долго обмывали?

— Ребята порядок знают. Сначала я им поставил, потом все они по очереди мне. Потом я опять не хотел оставаться в долгу. Так и пролетели те деньки.

— А во время выпивки вы угрожали: «Я-то сяду, зато Квасковяк ляжет». Было так? Вы говорили это в Подлешной и накануне убийства в ресторане в Рушкове. Припоминаете?

— Может, и говорил. Если пан майор говорит, что было, значит, было. Я, пан комендант, как приму немного, очень нервным делаюсь. Может, что и болтал по пьянке. Но чтобы башку… извиняюсь, голову Квасковяку развалить, мне такое и не снилось. Что я, глупый? Прикончить легавого — верная вышка! Тут и сам господь бог не поможет!