Сейид согласно покивал - и принял из рук мальчишки другую чашку, на этот раз с финиковым вином.

– Взять под стражу, - принялся загибать грязные пальцы Элбег, - заковать и вывезти из лагеря. И где-нибудь в уединенном месте тихо порешить.

– Во-от как, - задумчиво протянул господин нерегиль и прижмурился.
– Откуда ж тебе известно про "порешить", о сын Джарира?

– А купец сказал!
– счастливо махнул чашкой джунгар - и на этот раз пролил все.
– Тьфу, всю кошму заплескал...

– Какой еще купец?
– сердито гаркнул Тарег.

– Да вот же ж купец!
– махнул освободившейся рукой Элбег и заржал.
– Я ж о чем и говорю, сейид! Каид, что вез этих двоих на смерть, оказался страсть какой жадный до денег! И надо же было такому случиться, что этот страсть какой жадный каид повстречал такого же сребролюбца, из тех, что готовы родную маму продать за динар, если его в базарный день торгуют по полному курсу!

– Узнаю ученика харатского медресе по классу словоблудия и хадисов, - пробормотал нерегиль и хлебнул вина.
– Валяй, жарь дальше...

– Во-оот, - развел ладонями Элбег, - так они повстречались, сели в окрестностях Манамы под пальмочку...

– Манамы?
– удивился Тарег.
– Это ж в двух днях пути от аль-Хаджара! Долго искал наш каид уединенное место, ничего не скажешь...

– Вот и я о чем, сейид!
– расцвел Элбег.
– Только думаю я, что доблестный воин искал не столько уединенное место, сколько знакомого купца. И вот они сели под пальмочку, - и джунгар растопыренными пальцами показал пальмовые листья, мол, "дерево - во!" - и сторговались! Сторговались!

И Элбег счастливо хлопнул себя по колену ладонью.

– Молодцы, - одобрил все нерегиль и снова пригубил из чашки.
– Дальше, Элбег.

– В общем, каид заключил выгодную - как он думал - сделку, а счастливый басрийский купец отвесил ему золото и стал обладателем двоих невольников-сумеречников, обученных ратному делу.

– Чудесно, - пробормотал Тарег.
– А как ты про все это узнал, о Элбег? И что, во имя сторожевых башен запада, сталось с тем купцом?

– А узнал я очень просто, - маска дурашливого веселья разом сползла с лица джунгара.
– Тахир - он же просто завистливый идиот, сейид. И взял не того. Не Иэмасу нужно было брать. Уж если кому скручивать на пару с Меамори голову, так это Ариваре. Потому как именно Аривара в Движущейся гвардии ведал шпионской сетью.

– Быстро получили голубя?
– тихо поинтересовался Тарег.

– На следующий же день после того, как в порт Манамы пришел купец с караваном рабов. За двоих по рукам и ногам скрученных и башкой во вьюк запихатых сумеречников ему пришлось дать на лапу таможне, и наш человек быстро предупредил, что в задрипанном-задрипанном порту есть темный-темный склад, а за ним стоит старый-старый сарай, в котором...

– Я понял, - резко сказал нерегиль.

– В том-то сарае мы купца и повесили. Вместе со всеми приказчиками. Прямо на балке. Предварительно оскопив.

Тарег в это время отпивал из чашки, и потому просто одобрительно покивал, поощрительно приподняв палец.

– Да, сейид. Именно так. Во всем должна быть законность. За контрабандную торговлю рабами полагается именно оскопление, а не отсечение, скажем, головы. Единственно, закон требовал после оскопления утопить их в выгребной яме, но ямы рядом, увы, не оказалось. Пришлось повесить.

– Простительный промах, - отмахнулся нерегиль.

И мягко поинтересовался:

– А что же сребролюбивый каид?

Элбег тихо ответил:

– А вот каида мы, сейид, отвели в уединенное место, закопали по шею в землю и так оставили. Ну, кошелек с вырученным золотом рядом положили, конечно. Мы ж не воры какие...

– Закопали по шею в землю, говоришь?..

– Некоторые вещи не должны быть легкими, - тонко улыбнулся сын Джарира.

– Согласен, - задумчиво проговорил Тарег.

И, крутя в ладонях опорожненную чашку, добавил:

– Когда этот поход наконец-то закончится, напомни мне, о Элбег, что я должен сжечь город под названием Басра. Предварительно утопив в выгребной яме всех тамошних работорговцев.

В ответ молодой джунгар только вздохнул.

– Что такое?

– Я напомню, сейид. Да только ничего из этого не выйдет.

– Я знаю, о Элбег, - сухо ответил нерегиль.
– Но, согласись, даже у такого сына злосчастия, как я, есть право на мечту.

– Безусловно, сейид, - уважительно кивнул джунгар.

Тарег неожиданно встрепенулся:

– Да, и скажи мне, над чем ты все-таки ржал? Неужели купец, который из-за жадности потерял собственные яйца, это настолько смешно, что нужно прыскать на кошму кумысом?