Кот тихонько фыркнул:

– Если бы ищейки Ибрахима знали, в столицу бы доставили их головы, о мой господин. Иорвет вывел их из дворца за день до начала бесчинств и штурма Баб-аз-Захаба.

– Иорвет?..

– Якзан. Якзан аль-Лауни, - подал голос черный кот.

– Штурм? Там был штурм?

– Еще какой, - вздохнул кот.
– Сумеречники из хурс стояли до последнего, как ты понимаешь. Попавших в плен раненых сторонники нового халифа распяли. Головы убитых аль-самийа выставлены над воротами Баб-аз-Захаба и на Рынке прядильщиков. Народ ликует. В масджид проповедуют эру очищения аш-Шарийа от сумеречной скверны.

– Торжество веры, ничего не скажешь...
– голос Тарика оставался таким же неживым.

Аль-Мамун не выдержал:

– Вера и учение Али тут ни при чем!

Нерегиль взорвался в ответ:

– А что тут причем? А, Абдаллах? За что их убили, а?! За что?! За то, что они оставались верны своим клятвам? А я тебе скажу, за что! Вашей ублюдочной религии все время нужны жертвы! Человеческие, сумеречные - неважно! Вам нужно все время проливать кровь! Карматы честнее, чем вы, ашшариты! Они хотя бы не прикрываются Именем Единого! А вы беспрерывно воюете...

– ...а когда не воюете, то друг друга убиваете и чужое делите, - спокойно продолжил аль-Мамун.
– Я помню, что ты мне тогда сказал. Но ты не прав.

Тарик прижал уши и зло прищурился.

– Ты не прав, - жестко повторил Абдаллах.
– И я запрещаю тебе оскорблять веру, о самийа.

– И что ты мне сделаешь? Посадишь в тюрьму? Как твой брат? До следующего похода?

– Нет. Но я приказываю тебе прекратить поносить мою веру, Тарик. Когда-нибудь у меня будет время вступить в диспут и привести множество доказательств твоих заблуждений и невежества. Но в данный момент у меня нет времени для диспутов. Так что сейчас - помолчи. И не шипи на меня, о Тарик. Твое шипение мешает мне думать. Вот так.

В щель между ковриками на двери влетела муха и, нудно зудя, принялась биться о беленую стену, потом о ставни. Бззз... бззззз... стрекотание крыльев и снова настырное бззззз...

Свист и глухой удар прекратили зудение. В деревянной решетке ставни торчала джамбия. В наступившей следом мертвой тишине было слышно, как упало на ковер отсеченное лезвием мушиное брюшко.

– Хороший удар, - искренне поздравил Тарика халиф.

Нерегиль дернул плечом, пошевелил пальцами правой руки, джамбия с силой выдралась из ставни и, словно камень из пращи, вперед рукоятью влетела ему в ладонь.

– Ух ты, - пробормотал аль-Мамун.

Тарик с отсутствующим видом вдвинул кинжал в ножны.

– К тебе вернулась сила?
– радостно поинтересовался Абдаллах.

Нерегиль молча поднял глаза к потолку.

– Почему не отвечаешь?

Тарик, не шевелясь, смотрел в потолок.

Черный кот вежливо кашлянул и сказал:

– Ты приказал ему молчать.

– Тьфу на вас на всех, - в сердцах плюнул аль-Мамун.

И глупо приказал:

– Не молчи.

– Вернулась, - переводя на халифа взгляд ледяных серых глаз, сказал самийа.

– Как бы мне хотелось, чтобы у аш-Шарийа была одна голова, - пробормотал своим мыслям аль-Мамун.
– Я бы ее отрубил и принес халифату спокойствие.

– Хорошо сказано, - усмехнулся Тарик.

Они долго смотрели друг другу в глаза.

– Кораблей не хватит, чтобы перевезти все войска в Басру, - сказал наконец аль-Мамун.

– А я и не хочу плыть в Басру, - отозвался нерегиль.
– Неизвестно, чью сторону принял эмир. А вход в гавань там неудобный - плавни, острова. Ты же помнишь.

– Помню.

– Лучше переправить часть сил сразу в Маскат. Хорошая бухта, маленькая крепость, богатый порт, много продовольствия. От Маската нужно подняться от устья вверх по Тиджру - к столице. Неделя пути, и всё через плодородные земли безо всяких укреплений.

– Ты сказал - часть сил.

– Часть, - кивнул нерегиль.
– Куфанский джунд. Остатки Абны. Две тысячи конницы под началом Орхоя.

– Чуть меньше четырех тысяч?

– Чуть меньше четырех тысяч, - подтвердил нерегиль.
– Тахир недалеко ушел от Басры. Сегодня вечером мы узнаем больше, но я почти уверен: узнав, что ты вышел ему во фланг, овладел житницами Асвада и идешь к столице, парс струсит и не посмеет предать тебя.

– Я вышел ему во фланг?..

– Да, Абдаллах.

– А как собираешься вернуться в аш-Шарийа ты, Тарик?

Нерегиль безмятежно улыбнулся:

– Через пустыню. Движущаяся гвардия и конница Элбега пойдут со мной через Руб-эль-Хали.

– Это невозможно!

– Возможно, - жестко ответил нерегиль.
– Теперь - возможно. Ты сам сделал это возможным, Абдаллах.

– Вы... пойдете... через... Вабар? Через Ирем Многоколонный?

– Да, - коротко кивнул Тарик.
– Мы пройдем через Ирем.