— Держу пари, ты голову себе ломаешь, как это мы узнали, что ты с твоим шерифом направилась в Логан, — заговорил, обращаясь к ней, Тайлер Стрикленд. — Это все твой дружок, тот самый, из Спокан-Фоллз.

Ренди. Саманта пожалела, что у нее не хватило смелости застрелить его тогда в сарае.

— Теперь я вполне могу понять, чего это он так опьянел от одной мысли, что потерял тебя, а ты понимаешь, Зак?

— Ага, но есть и еще кое-что, от чего тоже можно опьянеть, и даже лучше того, — ответил старший Стрикленд.

Тайлер захихикал.

— Точно. Например, смерть шерифа.

— Боровы! — пробормотала Саманта.

— Что? — Зак Стрикленд обернулся, чтобы посмотреть на нее. — Ты что такое сказала, леди?

— Я сказала, что вы — пара боровов.

— Это я вполне могу пережить. А как ты, Тайлер, можешь с таким прозвищем выжить?

— Черт, а то как же? Если только мы — счастливые боровы!

Зак Стрикленд натянул поводья и подождал, пока ее лошадь не оказалась бок о бок с ним.

— А вот сейчас этот боров ищет себе теплую свинку, чтобы пристроиться к ней на ночь. Как насчет вас, мисс Джеймс? Вы у нас теплая свинка?

Она продолжала смотреть прямо перед собой, отказываясь повернуться к нему, так как боялась, что он увидит ужас в ее глазах.

Он протянул руку к ее брошке.

— Что это у тебя?

Она попыталась отвернуться от него так, чтобы помешать ему как следует рассмотреть украшение, но он снова притянул ее к себе и сорвал брошь с платья. Но, прежде чем он успел отнять руку, она вонзила зубы в его запястье. Он закричал от боли и так сильно ударил ее по затылку, что она упала бы с седла, если бы ее руки не были привязаны к луке.

— Только подожди, пока мы доберемся до каньона, крошка. Я так за тебя возьмусь, что твой пышный задок зароется в землю, прежде чем я кончу!

Час спустя у Саманты онемели руки. Она начала сжимать и разжимать пальцы, пытаясь восстановить кровообращение. Внезапное карканье вороны привлекло ее внимание, и она быстро оглянулась на деревья, мимо которых они проехали. Дыхание ее замерло. Макс быстро махнул ей рукой и вновь исчез из виду. Она снова устремила взгляд вперед. Он приехал! Он спасет ее!

Макс поспешил назад к Холдену.

— Вы видели их? — беспокойно спросил Холден.

— Пока она в безопасности.

— Они направляются прямиком в каньон Сардины. Туда только одна дорога, — сказал Холден.

Макс вскочил в седло, всей душой желая, чтобы Пит Холден оказался снова в Логане, где ему самое место.

— Полагаю, тогда нам просто надо проложить себе еще одну, — ответил ему Макс.

— Шериф, в этом каньоне кругом только отвесные скалы и горы — другого пути нет.

— Если вы боитесь, так ведь я не заставляю вас ехать.

Он пришпорил лошадь.

Пит поколебался и опять последовал за ним.

— Я очень хочу надеяться, что вы знаете, что делаете.

Макс и сам хотел бы так думать. Всю последнюю неделю он провел в седле и совсем измучился от недостатка сна и боли в сердце, какую, как ему казалось, еще никому не приходилось испытывать. И теперь они увезли ее — буквально у него из-под носа. Положение было очень опасное — ведь если он не придумает какой-нибудь хитрости, то может потерять единственную женщину, которую он любил больше всего на свете.

Саманта стояла рядом с лошадью и растирала руки там где остались рубцы от веревки. Они ехали до тех пор, пока закат не придал небу пурпурный оттенок, и наконец остановились около высокой гряды гор в каньоне с отвесными стенами. Стрикленды заряжали револьверы и полностью игнорировали свою пленницу. В этом каньоне, что выгнулся подобно лошадиной подкове, Саманте было некуда бежать.

Она изучала окрестности… С гребня горы, на котором она стояла, ей прекрасно был виден весь каньон. Скалы поднимались отвесной стеной по обе стороны узкой дороги, и она понимала, что Максу никогда не удастся пробраться сюда и уйти из каньона живым. Саманта содрогнулась. Именно на это, вероятно, и рассчитывали Стрикленды.

Где-то далеко послышались какие-то странные звуки. Она могла бы поклясться, что это было страшно фальшивое исполнение «Вальсирующей Матильды». Голос становился все громче, фальшь все больше резала ей уши, и вскоре она смогла разглядеть, что в каньон въезжает всадник.

— Боже милосердный, — прошептала она. Это был Пит Холден.

Она смотрела на него, отказываясь верить своим глазам. Пит был, очевидно, в стельку пьян. Мешковато сидя на лошади, он беспечно въезжал в такой опасный сейчас каньон.