И чтоб законы эти все подравнять! Собаке собачье, обезьяне – горилье, а человекам – что ему разум просветленный предпишет. Я как депутат за это в ответе. А если для благов народных, для счастья простого даже наночеловека, единицы-души хрестовой нужно закону подсказать – мы подскажем. И землю посередке мира вставим, и молотом с наковаленкой так постучим по вашим башкам – искры божие побегут. Вроде китайских косоглазых петард. Сказано в писании – и сбросим сатану в озеро огненное и серное – и будет он мочиться во веки веков.

– Аминь, – тихо произнес иерарх из Президиума в напряженную тишину зала.

Но тут случился некий казус. Многие слушатели от этих речей скукожились, или скукоцились, как хотите. Эдик Моргатый так и потерял вид завзятого мачо и захотел вдруг остро по малой нужде, справляемой им иногда минуту и долее. Но не все поддались околонаучной панике. Выскочила в середину полукруга невнятная особа мужеского пола, заверещала детской трещоткой:

– Свободу Триклятову! Свободу Триклятову, – и вдруг, прильнув к огромному тому годового научного баланса института, защелкнула на его обложке, выполненной фигурной медью и кожей под церковные пудовые книги, цепочку с секретом, обвитую вокруг запястья. И продолжила уже орать и прыгать, как мартышка, волоча научный талмуд. Все зашумели осиновым лесом, забегали пожарные и стукачи, послышались топот и шепот:

– Это он… это он, наш шизофреник из отдела изучения абсолютной пустоты.

Но бывалый главный пожарный, обхватив охальника поперек, уже выставил быстро добытую и не упомянутую в пожарном отчете двуручную пилу и стал метить в кисть. Хорошо военком, умница, раздобыл и подтащил кусачки со зверскими алмазными зубами, от коих цепочка и распалась, жалобно звякнув. И подскочившие из охраны тут же поволокли свободолюбца к выходным дверям, наружу, на освидетельствование или еще куда. Однако, не так прост оказался мелкий специалист по абсолютной пустоте, тот самый, кстати, сосед нашего литератора H., надоумивший этого Н. иногда приторговывать макулатурой в темных коридорах своего института. Совсем не прост. Он вдруг вывернулся в руках волокущих его стражников и выкрикнул:

– А сказано в Писании. По вере вашей да будет вам. И откроются глаза слепых, и очистятся бесноватые.

Стражы от неожиданности и инстинкта отпустили руки мелкого физика, и тот ловко юркнул вновь в середину зала и опять выкрикнул свою глупость: «Свободу физике!» Поднялся во весь свой представительский рост Архимандрит Гаврилл из Президиума и, указуя на ученишку, громово возвестил:

– Сказано в Писании. Расслабленному, прощаю тебе грехи твои. И встанешь ты, возьмешь постель свою и пойдешь сейчас в дом твой. Или казенный. Сказано: за всякое праздное слово, что скажут люди, дадут они ответ в день суда.

– По отдельной статье, – добавил Иванов-Петров.

Видя такой оборот, пожарный и военком опять взялись подбираться к изучателю пустоты, метясь схватить под локти. Но тот предусмотрительно поднял руки и возвестил отскочившим воякам и другим:

– Сказано в Писании. Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби. И посылаю вас как овец среди волков. Свободу!

«Свободу Триклятову!» – робко кто-то поддержал из зала похожим на дамский голосом. Иерарх покраснел лицом, воздел тоже руки, опустил очи долу, то есть на крикуна-физика:

– Сказано в Писании. Мы играли вам на свирели, а вы не плясали, мы вам пели печальные песни, а вы не рыдали. Не здоровые имеют нужду во враче, а больные. Лучше, если б повесили ему мельничный жернов на шею и потопили во глубине морской. Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя!

– Дай я вырву! – вскричал депутат, отчаянно и нетерпеливо ожидая окончания пустых разговоров.

Опять нерешительно воинские служки стали подбираться к крикуну, примериваясь к пучащимся его глазам.

– А сказано в Писании, – задорно выкрутился мелкая физическая единица. – Есть скопцы, которые сделали себя скопцами ради Царствия Небесного. Фарисеи, вы слепые вожди слепых. И Отец великий поступит с вами так, если не простит каждый из вас от сердца своему брату согрешения его. Свобода Триклятову!

Впрочем, Гаврилла чрезвычайно увлекла открывшаяся богословская дискуссия:

– Сказано… – жестко заявил он. – Кто возвышает себя над Отцом святым… даже в статьях, не то что в мыслях… тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится. Горе вам, книжники, оставили важнейшее в Законе: суд и веру! Ибо сказано: и восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить…

– Мы им врежем по чудесам, только высунуться, – протрактовал сказанное Иванов. – И по сусам.

Но маленький научный трактователь пустоты не сдался:

– Сказано в Писании. И опрокинул Иисус скамьи продающих голубей в храме. Свобода голубю Триклятову! Сказано: благословляйте проклинающих вас. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны изгоняемые за правду. Не давайте святыни псам.

– Чего ж это делается? – изумленно спросил Иванов-Петров у Антона Антоновича. – Чистая антисоветская пропаганда. – Тот развел руками.