Теперь же, под дверью, Горбыш радостно проводил начавшиеся двое суток через трое. Мотоциклетка завелась и сейчас гордо ждала хозяина на задах газеты. Дыру в коляске вохр удачно заклеил старым, найденным в коптерке возле турникета вымпелом социализма «За успехи на поприще…», и коляска радостно засветилась красным с золотым Ильичем посередке. И слыхать тут было хорошо, хоть ветер из щели тянул насквозь через уши.

Господин хороший Моргатый сначала быстренько обрисовал командиру все дела: мол, наблюдаемость в газете не ослабевает. Лизавета Петровна содержится в порядке, хоть иногда и блажит.

– Так она всегда блажит, для этого и сделана, – хохотнул кадровик. – Но это уж пусть в Администрации разбирают полеты, – посерьезнел, – сами знают ихнее хозяйство.

– Сопроводил тут ее в эту злачную житницу, на «Воньзавод», – заявил Моргатый развязно. – Ну ведет себя наблюдаемо, сверх своей меры не дурит. Порочащего в объеме пока не имею. Человек предсказуемо ласковый, – нагло соврал Моргатый.

– Ладно, – тюхнул кадровик. – Осуществляйте в разрезе и дальше. Да, еще. Пойдете тут послезавтра от лица и корпуса газеты на заседание ученых по проблемам. В земельный научный институт академиев. Вот приглашение-пропуск. Осмотритесь, в дискуссии не лезть, в драки на почве нанонеприязней. Значит, ясно?

– Вот, принес тут, как разрешили, – тонким голосом выполнившего чистописание с одной кляксой отличника заикнулся Моргатый.

– Чего это еще?! – неохотно напрягся начальник.

– Вот… мечтаю. Многосериечку, как докладывался. На родном ТОТАЛЬ ТВ. Сценарий пальчики обсосешь. «Остаться в Ж. Часть 3». Дорабатываю последние… линии. Очень густо.

– А кто это… Ираида? – спросил тайным голосом шеф, шурша листками.

– Такая… такая! Ни дать ни взять. Страшно писалось, боялся заразиться даже через бумагу.

– Ну это можно! – хохотнул старпер. – Пока, – добавил в серьезе. – Через тиливизир не подхватишь. Ладно, рассмотрим.

– Мне бы… – замекал обычно визжащий по-шакальи Моргатый, – наверх бы, в телевизионных коридорах пошаркать… пооб… попривыкнуть. Может… Главный Человечище на меня бы… издали поглядел. Как я… внешне гожусь к вводу на большой экран? Я созрелый.

– Пока здесь трись. Все о тебе знают как годном. В основе. Нынче здесь, завтра… За Катериной Петровной приглядывать сторожко. Данные есть?

– Ходила, – тихо, как из могилы, донесся Моргатый. – Проявляет к этому… сочинителю науки… Сидорову козлу. А она… что?

– Все, закончили мнения. Ты тут осторожней, – скомкал кадровик. – Степ влево-вправо, и на всех кальсоны затрещат… Погоны заскрипят. Сменишь свои тысячные мокасины на испанские сапоги. Нос суй, если нечего уже, только до запаха духов. Усек? Все!

И почти в этот же момент раздался треск, и вохр получил сильнейший сшиб головы с дверью. И гудящая и тлеющая с утра башка тут же исправилась, прояснилась до прозрачной. Чем не чудной день?!

– Ты чего здесь, Горбыш? – с нежным ужасом спросил отодвинувший его дверью и. о. ответсекретаря. – Ты чего тут позабыл корытить?

– Грязь с паркета затираю. Поручили, – скромно нашелся на полу вохр. И взялся усердно возить по полу кепкой, так как форменную фуражку он вчера, в ненастный день, где-то обронил, может, в транвае или у пива за ларьком, когда справлял пожарную нужду.

В кабинете кадрового босса на грудь Горбыша, как орден заслуг в степени, опять прикрепил начальник значок образования «М. Г. Университет» и отечески напутствовал, похлопывая по спине кителя и шее:

– Ты на своей мотке? Молотком! Так, поедешь к одному строевому, человеку-адмиралу, старичок такой мелкий, как тарань, седенький. Скажешь, но культурно. Мол, вы звонили на газету по теме встречи, рожали желание свидеться с обозревателем наук. Вот, мол, послан доставить вас в цельной сохранности при удобствах, как заслуженного подлодника, прямо по адресу проживания указанного газетного лица гражданина Сидорова. Который вас – да не тебя, дура! – с вас снимет научный протокол. Или как хотите, мол. Вы, дескать, ожидали, по нашим данным, с ним свиданки. Полного контакта. Так что едемте, прошу, к нашему гаражу. Отвезешь прямо по адресу, вот, держи бумагу. Сам прочитаешь? Только брезентом заслуженную доходягу прикрой, а то все из него выдует. Пускай калякают. Главный товарищ редактор, как вы его, засранцы, кличете, Череп, лично велел: пусть стыкуются, под новую сенсацию роют. Понял? Про исчезающих тарелок, как в нашем буфете. Не понял? Ладно, тебе пока рано. Вот еще бумажка-пакет, не спутай по большой грамоте, – тут руководство сообщает товарищу этому Сидорову, что два дня его на работе – один пшик. Пора бы оборзевать, раз взялся на должность, а то знает – через неделю статья на стол или зубы на полку. Все, отвезешь по официальному адресу, не где дуни с феней в трубку обещают вечный понос, сдашь в имеющиеся по адресу руки. Понял?

– Должен доложить! – выпрямился весь красный вохр.

– Долаживай! – скомандовал отставник-кадровик. – Ты парень у меня на заметке шустрый. Что еще?

– Господин и. о. Моргатый на встрече не всю правду вам соврамший. Не был он с той Лизаветой прекрасной нигде в «Воньзаводе», она его кинула на коже в «Лексус», как позорного промокашку, а сама целый концерт липла в лапы одного ихнего нового факира, костоправа мыслей Ахуйкина. Точно, святой истинный… Я пробрамшись был и сидел все тихой болонкой, не тявкал. Она к тому в этой кодле с небритостью теперь гребет.