Но мачо только толкнул, будто обидевшись, и опрокинул дураку торговлю и был таков. Прихватил, правда, всего одно средство от зомби: мачо давно не воровал, и квалификация стала стираться. Были здесь и раскладные музыкальные картинки «Нанопесни о макроглавном», и «Как купить себе недорого новую Госкорпорацию», и «Антикризисная считалка», а также «Детство Димы», «Юность Дмитрия» и «в Людях». Мачо остановился возле чумного аборигена, тот предлагал новый учебник горной арифметики «Полний ПИ-здэс».

– Чего это такая, полный пиздэс? – спросил Моргатый, и правда всю арифметику в школе проморгавший. Помнил, что есть числа на деньгах и числа – когда совещания. И еще одно число знал по выговору – «шиснадцать» – это он всем своим бабам говорил на дни рождения – «тебе, цыпа, опять как шиснацать».

– Ты щто, ни знаищ? – удивился горец, взмахнув сивой буркой и обнажив горский заменитель ручки – черненый кинжал. – Пособий по ЕГЕ. Как сдать за «пять». Валшебный числа ПИ. Один знаищ? Две знаищ? Такой и ПИ – научный числа. Акадэмик, и та знаит – когда крыглый, сигда ПИ будищ. Он разний биваит. ПИ – на двое, друзья делим. ПИ – на траих. Пришел хазяин – вся ПИ себе взял, никаму ни дал. Не учил знаний. Полный ПИ, это кагда ни худой. Белый, тольстий и под все уравнени ходит. Бери учебник у Торги. Чтвертый брат писал, професир.

Но тут по шалману забегали и засвистели маломерки-мильтоны, никуда не сгодившаяся саранча областных училищ, сгоняя несанкционированную ярмарку, горец стал судорожно сгребать скарб, и Моргатый отправился на конференцию, лишь осторожно харкнув на бурку грамотея.

Его совершенно спокойно пропустили, на грудь ему злобный цепной пес зампокадрам прикрепил толстый тяжелый бейджик «Пресса», почти современный миникомпьютер, так как высвечивал фотку Моргатого анфас, а при нажатии на фейс и в профиль за тонкой решеткой кадра. Также его фамилия с ошибкой – «Эмаратый» – значилась и в списке, но подслеповатая тетка на турникете сочла эту ошибку незначительной, провела толстым черным ногтем до низа и пустила, сообщив – «Значитеся». «Эх, сменить что ли фамилию, – кумекнул Эдька. – Эмиратый. Да и имя. А отчество – аннугилировать, – выразился мачо по-научному, вспомнив, что тянется в физически ученый клоповник. – Хазбулат Эмиратый. Неплохо!»

В широкой полуовальной зале с подъемом, на манер отельных турецких амфитеатров с полуголым славянским кордебалетом вместо гладиаторов, уже роился и гудел народ – ученые и недоучки. Посередке в третьем ряду мачо разглядел скукожившегося их газетчика – гаденыша Сидорова, но не заметил его и отвернулся. Посреди залы на пустом пятачке, оставленном словно для дискуссионных танцев научных пар, топорщилась кафедра для докладов, а также стоял столик для преферанса с лежащей на нем книгой, толстенной, толщиной в жопу одной мачевой знакомой Муры. «Кто такую прочтет, – изумился мачо, – сразу в психуху».

В президиуме рассаживались ученые лица с выражениями обделавшихся перед пенсией в метро бухгалтеров, осанистый поп с метровой бородищей оглаживал сияющую рясу и еще какие-то, злые и сухие, перебрасывались злостью и бумажками. Однозвучно завопил колокольчик в руках одного из последних, однозначно созывая внимание.

– Господа! – протяжно и тяжеловесно возвестил звонарь. – Мне, заместителю директора местного Научного центра мировой науки Института физики Общей земли поручено. Разрешите открываем междурегиональную собрание-конференцию «А ты внес взнос в копилку Родины?», посвященную 55-летию творческой деятельности… что? просто 55-летию? А, ну тем более… летию бывшего заслуженного член-корреспондента, ученого академии и нашего беспременного сотруженика Триклятова и его… что? условно сокращен?., как это? Два года уже с довольствия? А, ну… тем более его неоднозначной роли в достижении и несомненных ошибках огромного, всепожиравшего таланта современности. Хочу бы представить наших замечательных гостей нашего международного… начну по меньшинству, а вы, господа, прошу бурно приветствовать стоя или рукоплескательством. Так… начальник райотдела пожарной охраны, так… тоже приветствуйте, вот. Военком, представитель воинского доблестного контингента, добрый ангел студенчества и аспиранчества. Так, теперь беру первую строку. Почтил нас присутствием защититель законов, поборник депутат Иванов-Петров, – крикнул замдир и победно вознес обе руки к Президиуму, в котором вскочил плотный, кабанистого экстерьера тип с кровью налитыми и с сидящими посреди зрачков крупными дробинами на лося глазками и заорал:

– А у тебя фимилие есть?! А ну представься, комедию тут на людях выламываешь, как принцесса цирка…

– Я? – стушевался зам. – Я… Скатецкий… – тихо-тихо пробормотал он скороговоркой, – зам науки и прочим вопро…

– А директор где шаландается? – опять завизжал кабан, но люди из президиума его немного стали придерживать, лаская плечи поглаживаниями. – Директор сам куда скрылся, с институтской кассой? Тут, понимаешь, люди… занятые, от народного блага оторвались… притащились. А? А то всем по загривкам загранпаспорта обрежем!

– Директор наш, – начал печально-плачевный сказ Скатецкий, – выдающийся в своем роде… давно уже, два года… три?., не бывают… зарубежные турне, конгрессы-холлы, одна секретарша на двоих, не можем сладить… погряз в проеданиях грантов. Просим помощи общественности в наведении социальной справедлив. так как я и. о. – замещаю, – громко добавил он.

Но кабан временно спрятал рыло.

– Теперь чрезвычайно поприветствуем земным поклоном небесного гостя, по древлей традиции, так как в поясницу, невзирая подагру… иерарха нашего великого церкви гражданина… господина… отца и сына Архимандрита Гаврилла!

В президиуме поднялся осанистый иерарх, огладил бороду, сложил ладонь щепотью и стал успокаивать слабо беснующуюся хлопаньем в ладони научную паству:

– Отец и Сын у нас всех един, мы все дети его, живые и всякие. И судимы будут живые и мертвые по написанному в книгах, сообразно делам своим, – изрек он и добавил: – Институт Земли ваш важный, ибо произвел Господь сначала Небо и Землю.

– Кстати, о книге, – возгласил Скатецкий, тыча пальцем на огромный талмуд на столике. – Наш годовой отчет, хорош и объемом и наполнен Божьим промыслом, понимаете. Первый пункт конференции – так и значится, окропление, значит, освящение научных трудов всенощных просим произвести иерарха.