Посох в цвету: Собрание стихотворений
вернуться

Бородаевский Валериан Валерианович
Шрифт:

АИД

Они вскрывали мощи Иосафа И видели в них только прах и тлен. Пусть так! Когда Христа постигнул плен, Что видел в нем надменный Каиафа? Пусть Иосафу до Христа далеко, Пусть мощи – только тень Святой Любви; Но, если миру Бог сказал «живи!», Свирепей змия пламенеет око. Змий, миру подаривший древле тленье, Влечется лишь к тому, что создал сам. Бессильному войти в лучистый храм – Тому в гробах и сила и значенье.

ВОРОБЬИ

То бывало, воробьи слетались У решетки под моим окном И чирикали и светом упивались, Опьянялись солнечным вином. Был я счастлив счастьем воробьиным, Забывался под моим замком. Вот их нет… И ныне ни единым Уж не греюсь солнечным лучом. И куда девались птахи эти? Перелет – не дело воробья, Их не ловят в западни и сети: Неизвестна им тоска моя. Мое сердце – как цветок измятый, Кем-то брошенный на мостовой. Одинок я, холодом объятый, Одинок под пылью и пятой.

УБЕЖАЛИ

Убежали нынче двое арестованных с работ, Оттого-то наши власти злая оторопь берет. Не пускают нас сегодня пробежаться по снежку, На дворе чуть-чуть размыкать наше горе да тоску. Мы, покорные, страдаем за удачливый побег, Мы сегодня не гуляем, и без нас кружится снег, И без нас заводят вихри песни гулкие свои, И без нас близ кухни скачут на дежурстве воробьи. Двор сурово охраняют-соблюдают сторожа. Двое где-то убегают – им погода хороша. Заметает след мгновенно легковеющий снежок, И насвистывает бойко загулявший ветерок.

«Я новеллы нынче слушал…»

Я новеллы нынче слушал: Мопассан галантерейный Нынче спиртик будто кушал У порога спальни ейной. Был хозяйский сын героем, Сам он был герой – пожиже; Наслаждались жизнью трое, Почитай, как и в Париже! Жили-жили. Торговали Многоценными духами И цветочки обрывали Ошалелыми руками. Воровали дерзновенно, И всегда сходило гладко. И вздыхал проникновенно: – Те года – не сон ли сладкий? Жизнь, как Маслена неделя, Торовато протекала… А теперь – мели, Емеля, К языку-то что пристало?

«Во тьме, меж нами, в ночь беззвездную…»

Во тьме, меж нами, в ночь беззвездную Он умирал – вне череды, И мы стучали в дверь железную, Просили света и воды. Всё глубже вздохи и размернее Из груди миг за мигом шли, И ночь, казалось, беспредельнее Склонилась к матери-земли… Вот чиркнет спичка отсыревшая – Но света не увидим мы… И грудь хрипела наболевшая Средь этой сырости и тьмы. Никто не внял. Не дрогнут правила, Навеки данные тюрьме, И под замком пребудут камеры, Пока земля в глубокой тьме. Последний звук… Ни вздоха более. Спасен… Свободен он теперь! Но кто-то всё стучит неволею В железом кованную дверь.

«Пятидесятый день меж этих мрачных стен…»

Пятидесятый день меж этих мрачных стен Я и томлюсь, и странно наслаждаюсь. Вот ночь последняя, и кончится мой плен, И в старый мир я возвращаюсь. Настанет сладкий миг, и белой пеленой Вдруг ослеплю глаза, и не в квадратах тесных Промозглого окна утешусь синевой – Увижу всю красу полей небесных. Увижу я глаза не сквозь дверную щель, Скажу, что думаю, без сторожей ревнивых, И высшая тогда откроется мне цель В моих томительных порывах. Но не забыть мне тех, кто долгие года Не перейдет теснин изгнанья; Мне больно им сказать: простите навсегда И жутко молвить: до свиданья.

ПЕСНЯ ЮРОДИВОГО

Я от Бога всё приемлю, Как небесные цветы, Что летят ко мне на землю, – Я от Бога всё приемлю В свете вечной красоты. Скорби, боли и недуги, Если сердцем ты готов, – Только сладостные други, Скорби, боли и недуги – Только круги лепестков. Недоведомой мне тайной Ты хранишь меня пока. Средь сумятицы печальной Недоведомой мне тайной Жизнь страданий мне легка. Так летят ко мне на землю В свете вечной красоты, И я дивным звонам внемлю, Что несут ко мне на землю Вековечные цветы.

«Кругл и розов. Взор сияет…»

Кругл и розов. Взор сияет. Рот открыт и машут руки – Вот таким меня встречает Мой младенец – по разлуке. Лиру строить не дерзаю На державинскую оду, Лишь смиренно прославляю Мать и мощную природу. Ева средь волчцов и терний Тем упрямей поднимает Человека, тем размерней И полней в нем кровь играет. А насколько и докуда Хватит сил – что дальше будет? Эта мысль – души остуда, Здесь не мы, а Высший судит. Званы мы в наш мир юдоли Для труда преодолений. Пусть гнетут и мучат боли, Эти боли – лишь ступени.