— А у нас так заведено — пить только вино. Вина столько, что его некуда сливать, тем более сейчас, когда сбыта нет. У нас сложнее воду отыскать, чем вино.

Действительно, вина на острове Вис было много, а воды мало.

Так прошёл наш первый день на острове.

На следующий день мы взяли рыбацкую лодку и направились на южную сторону Вис, к острову-гроту, расположенному недалеко от берега.

Внутри грота, под этим созданным самой природой куполом, синела неподвижная, словно застывшая, морская гладь. Сквозь вершину грота проникали яркие солнечные лучи, освещая его причудливое, сказочное устройство.

Пока мы осматривали грот, к берегу причалила рыбацкая лодка; её владелец выгрузил свой богатый улов и щедро одарил нас свежей рыбой.

Хорошо отдохнув, мы сели в машину и поспешили к себе на базу. У каменного Домика, где расположились советские офицеры, нас встретили три другарицы — подруги, бойцы НОАЮ. На их приветливых лицах отражалось волнение. Сегодня они приготовили «званый обед» и очень беспокоились, что их угощение не понравится русским друзьям.

Напрасно волновались другарицы: обед удался на славу. Затем они рассказали нам много интересного о своём благодатном и живописном крае, познакомили с народными песнями, в которых поётся о высоких скалистых горах и морских просторах, о ласковом солнце и жаркой любви далматинок.

Девушки спели мелодичную песню «Марика». Никогда не забыть мне ни задорных лиц этих смелых девушек, ни их живописных костюмов, ни серебристых голосов, передающих певучие национальные мелодии.

К концу вторых суток нашего пребывания на острове на аэродром прибыли три машины типа «виллис» с советскими и югославскими офицерами. Мы получили задание на вылет в Бари.

Преодолев горные барьеры и снова нырнув за скалистые обрывы, ближе к водной поверхности, наша машина перешла на бреющий полёт. Вдруг на поверхность моря всплыла какая-то чёрная точка. По мере приближения самолёта она все отчетливее вырисовывалась среди пенистых гребней морских волн. Мы насторожились, изменили направление. Таинственное чёрное видение промчалось стороной. Возможно, это была подводная лодка, но чья именно, выяснить нам не удалось.

В сумерках, не включая фар, прямо с ходу я приземлил самолёт, зарулил его на стоянку советского сектора аэродрома Бари. Старший советский офицер поблагодарил экипаж за благополучный рейс, однако не преминул заметить:

— Почему так низко над водой летаете? Ведь это небезопасно — в два счета волной захлестнёт.

— Никак нет, товарищ полковник, — возразил я, — бреющий полёт над морем, с точки зрения маскировки, как раз наиболее безопасен.

— Во всяком случае, не следовало рисковать, — уже более мягко наставлял полковник.

Через несколько дней, в ночь на 18 сентября, на нашу долю выпал ещё один полёт на остров Вис. Задание получили на этот раз мой и Володи Павлова экипажи. Два тяжёлых воздушных корабля один за другим отправились в путь.

К этому времени группа тяжёлых кораблей, поддерживающих связь с нашей базой, в количестве десяти самолётов, прибыла на аэродром в Бари. Они привезли важные вести из Советского Союза, очень хотелось побеседовать с товарищами, однако вылет задерживать было нельзя.

Как и в первый раз, мы приземлились на острове Вис в сумерках. После короткого осмотра материальной части экипажи отправились на отдых. Подъём был назначен ранний — в час ночи.

18 сентября. Стояла тёмная ночь. Веяло свежей морской прохладой. Кругом было тихо, спокойно, не спали только часовые на постах — бойцы противовоздушной обороны острова да сторожевые катера бороздили прибрежные воды. Нас пригласили в помещение за получением задания, а механики в это время отправились на аэродром готовить машины к вылету. Перед нами стояла ответственная боевая задача: произвести полёт к частям Советской Армии, действующим совместно с частями Народно-освободительной армии Югославии.

— Старт назначается на три часа ноль-ноль минут, с таким расчётом, — приказал генерал-майор Соколов, — чтобы оба наших самолёта, вылетающие с острова Вис, включились в группу самолётов, стартующих из Бари курсом на восток. Объединённая группа из двенадцати кораблей составит целую армаду.

Вылет с острова предусматривался без стартовых сигналов, в абсолютной темноте, чтобы не привлечь внимания противника. Командирам кораблей при взлёте запрещалось включать какие бы то ни было осветительные приспособления. Впрочем, с аэродромом мы уже успели ознакомиться, и все препятствия, какие имелись на нём, запомнили наизусть. Оставалось проложить предстоящий маршрут на карте. Маршрут выпадал трудный: Адриатика, скалистые горы Боснии и Сербии, Дунай, линия фронта, равнина Румынии.

Пока экипажи изучали предстоящий курс по карте, у наших машин собрались офицеры из штаба Народно-освободительной армии Югославии и советские офицеры связи. Поднявшись первым по лесенке и войдя в самолёт, я заметил на кресле по левому борту пассажира. В светло-сером плаще, звёздочка на пилотке поблескивает эмалью. Лицо его показалось мне знакомым. Пассажир на мой недоумевающий взгляд никак не реагировал. Оставалось загадкой, как мог этот человек попасть в самолёт раньше командира корабля. Готовый сорваться с моих уст вопрос был предупрежден легким прикосновением чьей-то руки. Я обернулся.