«И БЛИЗКИ СМЕРТНЫЕ ЧЕРТЫ…»: ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
вернуться

Князев Всеволод Гаврилович
Шрифт:
Над прудом темно-зеленым Лунной ночью я мечтал; Сад ласкающий, влюбленный Тихо, тихо засыпал… Я мечтал… И песни пели Над цветами соловьи, Звезды сонные глядели, Мне шепча слова любви… Я мечтал… Вдруг за колонной Чей-то призрак промелькнул, Белым, белым окрыленный, Промелькнул и утонул… Утонул… То, знаю, в белом Была грез моих весна, Та весна, что в мире целом Для меня одна, одна…

«Тихо проходят мои полусонные…»

Только остались у берега сонного

Утлые в лодке мечты…

В этих мечтах, навсегда отдаленная,

Ты, лучезарная, ты…

Александр Блок

Тихо проходят мои полусонные, Скучные, долгие дни… Вечно гнетущие, не озаренные, Тусклые полуогни… Только мечты, до безумья влюбленные В образ невидимый твой, Светят, и будут светить, освещенные Вечной твоей красотой…

«Не говори, что ты меня не любишь…»

Не говори, что ты меня не любишь, Не говори, прелестное дитя: Ты этим грусть души моей разбудишь, И буду снова горько плакать я… Не говори ж – чтоб мог я наслаждаться Моей больной, туманною мечтой, Что час придет – я буду любоваться Твоим лобзаньем и слезой.

«Довольно!.. Кончены мольбы и преклоненья!..»

Довольно!.. Кончены мольбы и преклоненья!.. С слезами горькими я больше не приду Просить тебя любви и сожаленья, Просить сиять померкшую звезду… Довольно! Вечною печатию презренья Почтив прошедшие надежды и мечты, Расстанусь я, царица вдохновенья, Без слез с сиянием далекой красоты… Без слез, без ропота любви моей волненья Я брошу радостно бушующим волнам, И полечу в восторгах упоенья С любовью новою к далеким берегам.

«Когда она говорит, – исцеляются раны…»

Когда она говорит, – исцеляются раны, Если дышится легче, – значит, она говорит. Когда она смеется, – расцветают тюльпаны, Если вянут цветы, – значит, она грустит. Когда она целует, – верится в счастье. Кто действительно счастлив, – тот близок ей. Вот у меня в жизни было одно ненастье – А теперь с каждым днем все светлей, светлей.

«Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа…»

Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа, И песни дальние, и яркость алых роз… И в миг любовь моя, как гроздья маков, пьяна, И на щеках страстей пурпурные румяна, Которые не смыть струям обильным слез… Но слезы просятся… Ужель в огне влюбленном Мне жаль умерших грез лазурной чистоты?.. Нет, нет, не надо их!.. Здесь, в храме озаренном Одною ей, одной ей освященном, – Так много, – пьяной, пусть, – но вечной красоты!..

«Я иду к какой-то мрачной тайне…»

Я иду к какой-то мрачной тайне, Я не знаю сам – куда иду… Счастье все случайней и случайней, Песни все бледнее и печальней, – И чего-то я напрасно жду… Жду и жду, и сам чего не знаю… То ловлю далекую звезду, То горю, горю, и не сгораю, То люблю, то с злобой проклинаю, И куда-то все иду, иду…

Сестре

Над головкой твоею держал я венец, Всей душою молясь за тебя, Над головкой твоею держал я венец, Тебя нежно, мой ангел, любя… Ты была вчера белой снежинкой любви, Ты была вчера светлым лучом, — Пусть останутся белыми крылья твои В черно-траурном свете земном! Будь всегда вдохновляющей песней, звездой Лучезарной, как неба лазурь, Будь в движенье, когда вокруг сонный покой, Будь покойна средь жизненных бурь!.. 20 февраля 1910