Шрифт:
– Конечно, правда.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Значит, ты действительно любишь меня?
– Да, люблю.
В голосе ее чувствовалась неуверенность, и Филипп подумал: «А может, она вовсе не собиралась мне открываться? Может, это у нее просто вырвалось?» Что ж, даже если и так, – она не должна пожалеть о своих словах.
Нежно поцеловав жену в губы, Филипп прошептал:
– Шарлотта, скажи мне это еще раз. Скажи, что любишь меня.
Она улыбнулась:
– Я люблю тебя, Филипп:
Он поцеловал ее в лоб.
– Скажи еще раз.
– Я люблю тебя.
Он принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи.
– Любимая, еще.
Она со смехом обвила руками его шею.
– Я люблю тебя, Филипп, люблю, я люблю, люблю…
Он пристально посмотрел на нее, потом прошептал:
– А я люблю тебя, Шарлотта. – И снова поцеловал ее.
По-прежнему обнимая мужа, она открылась для него, Филипп тотчас же вошел в нее. Но на сей раз он был нежен и нетороплив. Медленно приподнимаясь и опускаясь, он то и дело целовал груди жены и осторожно поглаживал её плечи, он обращался с ней так, словно она была хрупкой фарфоровой вазой, прикасаться к которой следовало лишь кончиками пальцев.
Шарлотта же целовала его в ответ и так же медленно приподнималась ему навстречу. Но в какой-то момент они начали двигаться все быстрее, и теперь уже из горла Шарлотты вновь вырывались хриплые стоны. Обнимая мужа, она, задыхаясь, шептала:
– О, Филипп, люблю, люблю, люблю…
– О, Шарлотта!… – хрипел он, крепко взяв ее за бедра. – Шарлотта, любимая!…
Он входил в нее снова и снова, а она раз за разом устремлялась ему навстречу. Наконец оба вскрикнули и содрогнулись почти одновременно.
– Шарлотта!… – выкрикнул Филипп в последний раз.
А она, крепко прижавшись к нему, прошептала в ответ его имя.
«Все-таки она пришла ко мне».
Именно эта мысль промелькнула у Филиппа, как только он пришел в себя и вернулся к реальности. Он не знал, как долго они с Шарлоттой пролежали на полу, – возможно, они на какое-то время уснули. Но теперь она лежала к нему спиной, а он, обнимая Шарлотту, прижимал ее к груди. И оказалось, что он даже прикрыл ее своим сюртуком и красным халатом, в котором она к нему пришла. Впрочем, эти вещи никак не могли заменить одеяла – в комнате теперь было довольно прохладно, и он чувствовал, что у него все сильнее мерзла спина.
Повернув голову, Филипп взглянул на камин и понял, что они с Шарлоттой и впрямь пролежали на полу довольно долго. Пламя давно погасло, и теперь в камине светились лишь оранжевые угольки. Следовало бы их разворошить, но он боялся вставать, боялся потревожить Шарлотту, спавшую в его объятиях.
Осторожно приподнявшись на локте, Филипп заглянул ей в лицо. Даже сейчас, в полумраке – угольки в камине почти не освещали комнату, – его жена была прекрасна и обворожительна, и он долго не мог оторвать от нее взгляд, минут пять ею любовался.
И ведь она все-таки пришла к нему и сказала, что любит его. Да, сказала, что любит, хотя прекрасно знает, что он за человек.
Но Шарлотта далеко не все о нем знает. Не знает, например, что он по-прежнему ее обманывает, что он написал своему поверенному второе письмо, так как вовсе не собирался с ней расставаться и не собирался устраивать бракоразводный процесс.
А может, она все же догадывается об этом? Нет-нет, такого просто быть не может. Иначе она никогда не доверилась бы ему и не пришла бы сюда в халате и в красных чулках…
Да, он, Филипп, – самый настоящий негодяй, вот только…
Вот только какое это теперь имеет значение? Ведь Шарлотта уже принадлежит ему, не так ли?
Да, она принадлежала ему, и теперь не могло быть и речи о разводе – он не позволит ей уйти от него, не позволит даже заговорить об этом. И конечно же, он постарается сделать так, чтобы она не пожалела, что доверилась ему и сказала о своей любви.
Прижимаясь губами к виску Шарлотты, Филипп мысленно поклялся, что сделает все от него зависевшее – только бы она была с ним счастлива.
Глава 18
Шарлотта вздрогнула во сне и проснулась. Но проснулась не в своей спальне и не в своей постели. Рядом с ней лежал обнаженный мужчина, и он… «Филипп!» – мысленно воскликнула она и тотчас же вспомнила все, что произошло накануне.
Собравшись с духом, Шарлотта повернула голову и вздохнула с облегчением. Слава Богу, муж до сих пор спал. В сером предрассветном свете, сочившемся сквозь занавески, она отчетливо видела его лицо, и казалось, что даже во сне на лице у него была привычная маска бесстрастия и сдержанности.