Да, и маме тоже пришлось солгать. Ничего себе, благородный меценат — Гудвин Стентон.

Господи, при одном воспоминании о нем Денизу прошиб озноб. Как она умудрилась не опростоволоситься в гостях у матери Рея, когда он, как ни в чем не бывало, заявил: а теперь, дорогая, я хочу представить тебе своего дядю, Гудвина Стентона. И как только у нее хватило сил собраться и с улыбкой протянуть старику руку? Хотя, кажется, уши у нее все равно горели. Знал бы этот дядя, что перед ним та самая Шерри Шеридан…

Знала бы ее мать, что она натворила… Знал бы Рей… Но стоит ему встретиться с Глорией — и он обо всем догадается. Мать наверняка скажет: «Да, я танцовщица. Но время трансамериканских турне для меня уже прошло». И засмеется, и начнет рассказывать, а он — спрашивать. И узнает все.

Нет, Рей и мама никогда не должны встретиться. Может, стоит подыскать себе другую работу, подальше от Портленда? Но, черт возьми, ей нравится ее работа. И нравится Рей. И не просто нравится. Она его любит.

В общем, ложь исковеркала всю ее жизнь.

Мама выглядела просто прекрасно. — Денни, я наконец почувствовала себя человеком! — воскликнула она, сияя.

— Мама, я так рада. — Дениза обняла мать. Это мгновение стоило любой самой страшной лжи.

— Врачи советуют мне не уезжать далеко в ближайшие несколько месяцев, — возбужденно тараторила мать, — Не знаю, для чего я им нужна, осложнений нет никаких, и они сами удивляются, как быстро я иду на поправку. Я должна написать письмо этому господину… как его зовут? Мистеру… Стентону? Если бы не он…

— Знаешь, мама, люди его типа не очень-то любят переписываться с теми, кому помогли деньгами.

— Правда? — озадаченно спросила Глория. — А я-то думала, ему будет приятно узнать, что его доброта принесла плоды. Он, конечно, может не отвечать на мое письмо, как и на то, первое, но…

— Мамочка, да он, наверное, его даже не видел. Знаешь, у таких богачей полно всяких секретарей, бухгалтеров, адвокатов. В девяти случаях из десяти они даже не знают, на что идут их деньги.

— Не могу поверить. Я думаю, ему будет приятно узнать, что он помог свершиться чуду. И я ему еще раз напишу.

— Хорошо, мама, если тебе будет от этого легче… Я сама отправлю письмо.

Еще одна ложь. Дениза поспешила переменить тему, начав рассказывать матери о новой квартире и о Лоретте.

— А как у тебя с личной жизнью? — поинтересовалась тетя Полли. — Появился сердечный дружок?

— Да нет, — протянула Дениза нехотя.

Ей не хотелось говорить о Рее. Пора вновь сменить тему. Она начала рассказывать о работе и о тех интересных людях, с кем ее свела судьба.

Мама проявила живейший интерес к балетной студии Кроуфорда.

— Может, и мне найдется там работа? — с надеждой спросила она.

— Мама, тебе не придется больше работать.

— Танцевать— не работать, — отшутилась Глория, — да и лишние доллары не помешают. Преподавать — это тебе не мотаться по стране.

Посмотрим, — быстро ответила Дениза и уже в который раз сменила тему разговора.

Рассказала о случае с Нортоном, о пресс-конференции. Кстати, Рей не обмолвился о ней ни словом в своей газете. Интересно, почему?

— Я не привык спешить с выводами, особенно когда недостает фактов, — сказал Рей Лоутону. — Выяснили еще что-нибудь о Джеймсе Нортоне тире Билли Хоупе?

— Ничего, кроме того, что Билли Хоуп не единственный его псевдоним. Пожалуй, наберется целая дюжина.

— Так проверьте все.

У Лоутона брови поползли вверх.

— Все?

— А как еще можно узнать о нем досконально? Конечно, все.

— Работенка предстоит дай Бог, босс.

— А разве тебе платят не за это?

Лоутон казался обескураженным. Не в привычках шефа было разговаривать с подчиненными в таком тоне. Да и мышиная возня тоже не вязалась с его методами работы. Но что поделаешь…

— Хорошо, босс, постараюсь управиться побыстрее, — заверил он, подхватывая свой кейс.

Начальству виднее, решил Лоутон, хотя совершенно непонятно, зачем столько внимания уделять случаю, не стоящему и выеденного яйца. Определенно, на босса что-то нашло. Интересно, кто это так лихо испортил ему настроение?