Шрифт:
14 часов 30 минут
На удивление выспавшаяся, Юлия вышла из темноты кинозала прямо в желто-лазоревый свет улицы. В голове еще сладко звучал мотив из «Мужчины и женщины». От их вечной экранной зимы было еще прохладнее, и она даже умудрилась замерзнуть, так что теперь полуденное московское пекло было в радость. Юлия с благодарностью оглянулась на высотку «Иллюзиона», на набережную, нагретую солнцем. Красивое место. Вообще, Москва летом – нечто особенное. Это могут осознать только москвичи, стабильно каждое лето увозимые из столицы, и вдруг, в один прекрасный момент – обычно во время вступительных экзаменов, осознавшие этот особенный, свой личный кайф.
Она уже подходила к темно-красному кубику Театра на Таганке, когда зазвонил телефон. С неохотой выныривая из приятных грез, в которые погружалась всегда чересчур легко, Юлия сказала «алло» как можно серьезнее.
– Ну, что, красавица моя! Говорят, я могу тебя поздравить?!
Если лучшие друзья женщин – геи, то Димас – лучший из них. Вот и сейчас его голос, шутливо-капризный, радостно льется из трубки, минуя ухо, прямо в израненную сомнениями душу. И сомнений не остается. Их место занимает спокойная уверенность в том, что жизнь создана для радости и наслаждений, и кому же их получать в любых количествах, как не им, «красавицам»?!
– Привет, солнце! – невольно заулыбалась Юлия. – Как делишки?
– Ой, да какие там у нас, старых вешалок, делишки?! – кокетливо протянул Димас. – Вот у тебя – да! Как прошла помолвка?
– Да не было еще никакой помолвки… просто мне Олег купил кольцо. И завтра утром мы с ним улетаем в Испанию, а там уже – он сказал, что меня ждет сюрприз…
– Во-во-во! Я как раз насчет этого и звоню! Он же тебе там предложение будет делать…
– Ну, не знаю…
– Зато я знаю. Так вот, дорогая. Ты сейчас срочно едешь ко мне на Кузнецкий.
– Дим, я не могу, я дома не бы…
– Какой дом?!! Тут для тебя та-ако-о-ое платьице, экстаз, прямо на свадьбу можно, а можно и на коктейль, и на помолвку, а уж в Испании-то просто все доны Педро отпадут, как тебя в нем увидят…
– Дим, у меня денег нет.
– Скидка восемьдесят пять процентов, дорогая. Такого просто не бывает.
– Дим, у меня их совсем нет. И времени тоже.
– Стелла Маккартни, последняя коллекция – ты проникнись моментом!
– Не могу, понимаешь, я сего…
– Стопроцентный жатый шифон, солнце-клеш, цвет «фламинго на закате». Размер – твой.
– Но как же…
– Записываю на свое имя, а деньги через неделю твой Олег привезет. Подарочек тебе на свадьбу он должен сделать?!!
– Еду.
В бывшем магазине «Светлана» на Кузнецком мосту, где теперь расположились бутики четырех известных марок, разгуливал стильный сиренево-голубой – под цвет интерьера – холодок. Уже одетая в фантастическое платье, Юлия сидела на втором этаже перед маленьким столиком. За сплошной стеклянной стеной, словно за экраном огромного телевизора, жарились прохожие. Кто-то бежал, кто-то, наоборот, еле полз – как недавно она сама. Напротив сидел сияющий, как всегда, Димас. Безупречную элегантность его образа чуть портил жирноватый блеск крем-пудры цвета загара на скулах и подбородке.
– Ну, кукла, что грустишь? Замуж не хочешь?
– Хочу, – уверенно сказала Юлия. – Конечно, хочу.
– Ну, тогда – за тебя!
– Ой, нет-нет…
– Да-да! Тебе срочно нужно взбодриться, девочка моя! Вон ты какая бледненькая…
– Это потому, что я уже вчера взбодрилась, – самокритично пояснила Юлия.
– Ну, я в вас с Иришкой не сомневался! – хохотнул Димас. – Только вы ведь, наверное, не «Моет и Шандон» пили, а?!
– Нет.
– Вот то-то. Так что пользуйся. Где тебе еще в Москве в жару нальют бесплатно ледяного французского шампанского?!
– Только у тебя, Дим. Только у тебя.
– Правильно. Чин-чин! За нас – красавиц.
И они чокнулись длинными тонированными бокалами. И вкусный сладко-кислый пузырящийся лед проник в горло, сообщая мозгу через язык стойкое ощущение счастья. Юлия зажмурилась от удовольствия, вампирически откинувшись в пластиковом кресле.