Через секунду в приоткрывшуюся щель просунулась седая голова.

– Ась?

– Кипятку неси, быстро!

– Уже, уже…

Матвей, юркий, как домовой, скрылся за дверью. Вскоре та снова распахнулась, и он внес пузатый глиняный горшок, от которого валил густой пар.

– Разве ж я не знаю… – с деланной обидой в голосе проворчал он, ставя горшок с крутым кипятком и быстро покидая комнату, покуда жена не накинулась на него с выговорами по поводу голой девицы.

Агафья же, порывшись в плетеном туеске, кинула в широкую миску горсть бурых от времени цветочных лепестков и кореньев. Залив все это горячей водой, она накрыла миску марлей и поставила ее сверху на горшок, исходящий паром. Подождав несколько минут, в течение которых бормотала известный заговор от всех хворей, старуха аккуратно, чтобы не обжечься, процедила отвар через пучок травы. В полученную жидкость она добавила изрядную порцию тягучего меда и стала медленно, по капле вливать лекарство в рот бесчувственной Юлии. Та, не приходя в себя, закашлялась, но мало-помалу глотала обжигающее варево.

– Пей, пей, сердешная, мои травки придадут тебе сил, – шептала старуха. – А они тебе еще ой как понадобятся, поверь мне, я многое повидала на своем веку…

Наконец, напоив Юлию, Агафья укутала ее в одеяло, предварительно еще раз растерев зельем. И раскрасневшаяся, с чувством выполненного долга вышла в коридор. Там Матвей дожидался ее как верный пес, не сводя подслеповатых глаз с двери.

– Ну? Как она там?

– Теперь-то все обойдется, старый, – Агафья устало и нежно привалилась к нему. – А ты заметил, что дитя-то – просто ее копия? Мать она ему, видно…

– Как не заметить, заметил, – старик приобнял жену. – Ну и нам пора честь знать, поздно уже, пошли, утром навестишь ее…

– И то, пошли.

И Агафья с Матвеем, обнявшись, направились к своей каморке, мелко шаркая ногами по доскам пола.

…Медведь размашистым шагом направлялся к себе. Следом, чуть ли не наступая ему на пятки, не менее поспешно шел Вячеслав. Правда, в отличие от Бера, который был полностью сосредоточен на предстоящем разговоре, он мысленно все еще был с Юлией. Ставр и Гром в это самое время и почти столь же решительно двигались в сторону потемневшего леса.

– Покурим кислорода?

– Ага, для аппетита! – согласно кивнули они друг другу.

Медведь отворил дверь и, подождав, пока Вячеслав зайдет внутрь, плотно прикрыл ее.

– Говорил же я тебе, что не случайно сошлись наши дорожки! – он хлопнул широкой ладонью по столу, не сдерживая охватившего его азарта. – Вот она и явилась – как я и обещал!

– Явиться-то явилась, – задумчиво отозвался Вячеслав. – Только больше похожа на спящую царевну.

– Так разбуди ее! Поцелуем, как и требуется!

– Поцелуем… – как эхо отозвался Вячеслав, явно не осознавая, что говорит.

– Эй! Очнись, хлопец… – Бер легонько хлопнул его по плечу.

Вячеслав вздрогнул. Он смотрел на Бера невидящим взглядом человека, находящегося в трансе.

– Что?

– Очнись, говорю, – повторил Бер. – Видишь, все идет так, как я и предрекал? Юлия здесь, с тобой. Ребенок ее – тоже! Теперь тебе осталось лишь уговорить ее остаться и растить сына, обретя семью среди лютичей… Будем править ими мудро и справедливо, пока дитя не вырастет и не поможет всем русичам вернуться к своим истокам, к священному Ирию. Это пророчил Велемир… а его пророчества – что сама истина. Я сам проверял не раз…

– Вопрос в том, согласится ли она, – Вячеслав не без злорадства перебил его восторги. – Неизвестно еще, что будет, когда она очнется. Если очнется…

– А вот это уже твоя забота, добрый молодец! – парировал тот. – Я постараюсь помочь тебе, но и ты уж не сиди сложа руки. Ведь не зря же ваши судьбы так переплелись Макошиной пряжей, что где бы вы ни находились, чем бы ни занимались – всегда в итоге оказываетесь вместе?!

Вячеслав молчал, казалось, всесторонне взвешивая слова Медведя.

– И учти еще – если Юлия примет лютичей сердцем… те стеной встанут на ее защиту в случае нужды. Но и она должна будет, не щадя живота своего, вносить лепту в мир, где люди вновь будут жить в единении с Родом, как их предки. Посмотри вокруг! – Медведь обвел широким жестом комнату, явно имея в виду весь мир. – Реки полны нечистот, воздух отравлен, дети рождаются слабыми и больными! Нет, я не предлагаю возвращаться в леса, но хороший хозяин заботится о земле, и та щедро одаривает его за это. До чего же нужно дойти, чтобы забыть о такой простой истине, которая ясна даже младенцу?! Но младенцу – не замороченному обманными религиями и лживыми посулами, вот в чем все дело… Постарайся объяснить все, что услышал сейчас, этому своему… ангелу. Возможно, она послушает тебя и прекратит вражду со мной и теми, кто желает единства и процветания для всех.

– Твои слова, язычник, звучат как сказка… – медленно проговорил Вячеслав, улыбаясь не ему, а какой-то своей тайной мысли. – Я попробую уговорить ее. Расскажу все это. Но не ради твоей утопии. А для того, чтобы быть с ней.

Выйдя от Медведя, Вячеслав поспешил к себе – узнать, как там Юлия. Осторожно приоткрыв дверь, он обнаружил, что, кроме нее, в комнате никого нет. Стараясь не шуметь, он приблизился к постели. Казалось, жар немного спал и дыхание ее выровнялось.

Однако девушка беспокойно металась в кровати, и одеяло практически сползло на пол. Вячеслав наклонился, чтобы поднять его, как вдруг горячая влажная рука крепко сомкнулась на его запястье. Он с надеждой взглянул ей в лицо – но бледные веки были по-прежнему плотно сомкнуты.