— Это неплохо! Как я понимаю, Вы вняли моему совету ограничиться лишь привычными делами.

— Внять-то вняла, но полностью следовать не всегда получается.

— Это не страшно. Главное — стремление, — Радный снова усмехнулся и спросил. — Дом-то что поет?

От неожиданности вопроса Ира вздрогнула так, что аж подскочила. Радный рассмеялся. Ира снова вздрогнула: на ее памяти он смеялся впервые.

— И-ира! Расслабьтесь!

— Я вся в стремлении к этому! Стремление, ведь, главное?

— Верно… Так что дом-то поет?

Ира глубоко вздохнула, а затем медленно выдохнула:

— Вчера исполнял регтаймы Джоплина, а позавчера — отдельные номера из «Руслана и Людмилы» Глинки.

— А Вы не пробовали попросить его исполнить то, что, как говорится, Ваша душа просит в данный конкретный момент?

— Нет.

— Попробуйте. Занятное упражнение, — Радный улыбнулся, так как Ира снова вздрогнула. — Ира, последний раз я наведывался туда вместе с Вами.

«Ценное замечание», — отметила про себя Ира и едва заметно перевела дух. С того самого дня и даже чуть раньше того, как Зив и Лоренц открыли свою сеть проходов для Женечки, и она высказала опасение, по поводу его возможных, не желаемых ею посещений, а Зив и Лоренц успокоили ее, что такое не будет иметь место; с того самого дня и даже чуть раньше она знала, кому не нужны никакие разрешения и на кого не действуют никакие ограничения, но своими опасениями избегала делиться даже с самой собой. Однако с того самого дня и даже чуть раньше ее не раз передергивало от всегда непредсказуемо, совершенно внезапно и, как правило, совершенно невпопад проносившейся мысли, что вот прямо сейчас, в любую минуту к ней может запросто нагрянуть Радный.

Он сказал всего-навсего: «Последний раз я наведывался туда вместе с Вами», — но эта фраза вселила в нее полную и безоговорочную уверенность в том, что Радный никогда не использует свои возможности там, где она бы этого не желала. Он никогда не вторгнется без ее разрешения в то, что для нее является сугубо личным. Он сказал лишь: «Последний раз я наведывался туда вместе с Вами», — но этим однозначно дал понять очень многое. Ира успокоилась, а тем временем они почти приехали.

— Ну что ж, сейчас отдам Вас на съедение «главным коням», — с легкой усмешкой сказал Радный и, чуть заметно улыбаясь, добавил. — Однако полагаю, что вечером найду их в виде обглоданных скелетов.

— Спасибо за доверие.

— Всегда рад помочь.

Радный остановил машину у проходной, помог Ире выйти и проводил в бывший ее с Раулем кабинет, где теперь находилась вотчина Анатолия Георгиевича Рябоконя — главного инженера и Георгия Анатольевича Белоконя — главного дизайнера.

Вопреки прогнозу Радного, изложенному в стиле близком к черному юмору, Белоконь и Рябоконь встретили Иру весьма дружелюбно, а когда босс удалился, даже предложили по коньячку за встречу. Ира от коньяка отказалась, но саму идею — испить чего-нибудь за встречу — восприняла с энтузиазмом. Тут же на стол водрузилась двухлитровая пачка абрикосового сока и три граненых стакана.

Общение началось с обсуждения состояния архитектурного объекта, расположенного на приморском склоне Кавказа, плавно перешло к состоянию майской погоды на Юге России, что привело к ярким воспоминаниям прошлогоднего похода в горы.

В первые же пять минут перешли на «ты», Анатолий Георгиевич Рябоконь превратился в Толика, а Георгий Анатольевич Белоконь в Жорика. Ира и представить себе не могла, что прогулка на Ажек в сознании Толика и Жорика оставит столь неизгладимый след. И самое удивительное — вспоминали они свой первый, и пока единственный, опыт общения с Кавказской природой с диким восторгом и не без иронии в адрес себя любимых. И вообще, создавалось впечатление, что они совершенно искренне просто счастливы видеть Иру.

Ее данный факт обрадовал, но и слегка озадачил. В прошлом, даже признавая правоту Иры, Толик с Жориком всегда изрядно напрягались, а сквозь это напряжение неизменно проглядывала неприязнь. А вот теперь не было ни напряга, ни неприязни — их место занял благоговейный трепет. Ира было решила, что это Радный провел с ними идеологическую работу, но тут же поняла, что он здесь ни при чем — он точно не стал бы этого делать. Почему? Ира не могла себе объяснить. Просто знала, что это так.

Впрочем, в процессе разговора все выяснилось само собой. По-новому Толик с Жориком стали относиться к ней благодаря Раулю. Точнее, благодаря русской национальной черте преклоняться перед всем иностранным, в том числе и специалистом. «Хотя, почему именно русской? — промелькнуло у Иры. — Даже Иисус говорил: нет пророка в своем отечестве». Как бы там ни было, но трепетное восхищение Рауля Ирой помножилось на раболепное благоговение Толика с Жориком перед Раулем и обеспечило необходимый, если не сказать беспрецедентно высокий уровень безоговорочного приятия.

В общем, от достопримечательностей Кавказа снова плавно перешли к поющему дому, а от него — к цели Ириного визита и далее от разговоров к делу. Ассортимент материалов на складе Иру не удовлетворил, и ей тут же предоставили целую кипу каталогов поставщиков. Она внимательно их просмотрела, методом исключения отобрала заинтересовавшие ее экземпляры и спросила:

— Можно мне на несколько дней оставить их в своем распоряжении?

— Конечно! — в два голоса проскандировали Толик с Жориком.

Дальше праздно поболтали о чисто производственных вопросах, после чего Ира посетила созданный не без ее участия цех, осталась довольна и, погрузив каталоги в два больших полиэтиленовых пакета, отправилась к себе. Толик с Жориком предлагали вызвать для нее такси и рвались проводить до выхода, но Ира по понятным причинам от их услуг отказалась.

Дома ее за накрытым столом ждал Женечка.

— Ну как?

— Выше ожидаемого, даже можно сказать превосходно, — ответила Ира, высвобождаясь от тяжелых пакетов.