— Что такое этот «Убик»? — спросил Джо.

Ранкитер не ответил.

— Ты и сам не знаешь, — констатировал Джо. — Ты и понятия не имеешь, что это за препарат и как он действует. Ты даже не знаешь, откуда он берется.

— Ты прав, Джо. — После долгой паузы Ранкитер подрагивающими пальцами прикурил новую сигарету. — Но я хотел спасти тебе жизнь — в этом случае я говорил правду. Черт побери, я действительно хотел спасти всех вас. — Сигарета выпала из его пальцев и покатилась по полу.

С явным усилием Ранкитер нагнулся и поднял ее. Лицо его выражало вселенскую печаль, почти отчаяние.

— Мы все попали в этот процесс, — сказал Джо, — а ты сидишь там, в гостиной моратория, и ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить этот процесс.

— Верно, — признался Ранкитер.

— Мы в холодильнике, — продолжал Джо, — но здесь что-то происходит. Что-то такое, что обычно не бывает с людьми, находящимися в состоянии полужизни. Тут действуют две силы, как обнаружил Эл: одна помогает нам, другая влечет нас к гибели. Ты сотрудничаешь с тем существом, силой или еще чем, что старается помочь нам. Именно от нее ты и получил этот пресловутый «Убик».

— Да.

— Значит, никто до сих пор не знает, кто, собственно, влечет нас к гибели, а кто помогает нам. Мы, находящиеся тут, тоже не имеем об этом ни малейшего понятия. Может быть, это и Пат.

— Мне тоже кажется, что враг — это она, — сказал Ранкитер.

— Это похоже на правду, — согласился Джо. — Но я чувствую, что ты заблуждаешься. — «Мне кажется, — подумал он про себя, — что мы еще не встретились лицом к лицу с настоящим противником. Но, вероятно, эта встреча уже близка, так что мы узнаем, кто есть кто в этой борьбе». — Ты уверен, — спросил он у Ранкитера, — что ты — единственный уцелевший после взрыва? Подумай, прежде чем говорить.

— Я говорил тебе: Зой Уирт…

— Да нет, я имею в виду, из наших, — прервал его Джо. — Зой Уирт не находится в том временном сегменте, что и мы. Ну, к примеру, как насчет Пат Конли?

— У нее была размозжена грудная клетка. Она умерла от шока, разрыва легкого и многочисленных ожогов. Кроме того, у нее был поврежден кишечник и в трех местах сломана нога. В физическом смысле она находится в четырех футах от тебя — то есть ее тело, конечно.

— И то же самое постигло остальных? Мы все находимся в Моратории Возлюбленных Собратьев?

— За одним исключением — Сэмми Мандо. Он получил серьезные повреждения мозга и оказался в состоянии беспамятства. Утверждают, что он уже никогда не придет в себя. Кора его мозга…

— Значит, он жив? Он не в холодильнике?

— Я бы не назвал это «жизнью». Его обследовали с помощью различных приборов и обнаружили полное отсутствие работы коры головного мозга. Он представляет собой растение — и ничего больше. Никакой индивидуальности, в его мозгу нет ни одной мысли, совершенно ничего.

— Почему ты не рассказал мне об этом?

— Я сказал тебе сейчас.

— Лишь тогда, когда я сам принялся тебя расспрашивать. — Джо задумался. — Как далеко он от нас находится? Он тоже в Цюрихе?

— Да, мы все остались здесь. Сэмми лежит в госпитале Карла Юнга, это четверть мили от моратория.

— Найми телепата, — посоветовал Джо, — или используй Г. Г. Эшвуда. Пусть они исследуют его мысли.

«Мальчишка, — сказал он сам себе. — Неорганизованный и незрелый мальчишка. Ужасная, несформировавшаяся личность. Хотя это хорошо сочеталось бы с теми капризами судьбы, с обрыванием у нас крыльев и приставлением их снова. С временным возвращением сил после утомительного подъема по лестнице».

Ранкитер вздохнул.

— Я сделал это. При таких поражениях всегда делаются попытки добраться до мозга пациента при помощи телепатии. Но на этот раз мы не достигли ничего. Телепат не обнаружил никаких следов активности лобных долей мозга. Мне очень жаль, Джо, — Ранкитер покачал своей крупной головой, словно желая выразить Джо свою симпатию. Он явно разделял разочарование Джо.

— Я навещу тебя немного попозже, — сказал Глен Ранкитер, вытаскивая из уха миниатюрный динамик.

Он отложил в сторону всю аппаратуру, необходимую для установления связи, и тяжело поднялся из кресла. Какое-то время он стоял, разглядывая смутную, неподвижную и заледеневшую фигуру Джо Чипа, лежащую в прозрачном пластиковом гробу. Джо застыл в горизонтальном положении — и будет в нем до скончания века.

— Вы вызывали меня? — В гостиную проскользнул Герберт Шенгейт фон Фогельсанг, приняв вид раболепного слуги из средних веков. — Мне вновь соединить мистера Чипа с остальными? Вы уже закончили беседу, сэр?

— Да, — ответил Ранкитер.

— А вам…

— Именно. Мне удалось войти с ним в контакт. На этот раз мы слышали друг друга.

Он закурил сигарету — первую за много часов. Лишь теперь у него нашлась для этого свободная минута. Ранкитер чувствовал себя вымотанным от долгих и безуспешных попыток наладить связь с Джо.