Неизвестно
Шрифт:
— Пленума не будет!
Мы тоже обрадовались и разъехались по домам.
Конечно же Ильичев обрадовался не потому, что он разделял взгляды Солженицына. Вовсе нет. Он понимал, что на пленуме наверняка подвергнут острейшей критике идеологическую работу. Это будет парад демагогии с требованиями «навести порядок», особенно в кадрах редакторов, и т. д. Суслов тоже побаивался, Хрущев не любил его.
Кстати, все наши вожди, восходя на царство, начинали с демагогии о «порядке». Ленин и Сталин довели «порядок» до кровавых судорог, то есть до фашизма азиатского типа. Хрущев начал метаться из стороны в сторону в поисках како- го-то другого «порядка», чем трупоедство Ленина и Сталина, но так и не понял, что газовой камерой для народа является сама система. Брежнев без конца говорил о «порядке», но так и не сказал, что это такое. На деле же его «порядок» был прост: пусть идет так, как идет. Андропов видел «порядок» в чуть-чуть подправленном большевизме. Черненко, судя по всему, все время спрашивал себя, как это он очутился на месте «вождя». Других идей не было. Горбачев тоже был за «порядок», но демократический, однако старый «порядок» испепелить не смог. Ельцин решил наводить порядок через новую Конституцию — весьма демократическую. Путин тоже за «порядок», но в основном за такой, в котором опорой должны быть силовики и чиновники, а не институты гражданского общества.
Однако вернемся в прошлое. Уж вовсе странное поручение я получил весной 1964 года. Пригласил меня Ильичев и сказал, что Хрущев просит изучить обстоятельства расстрела семьи императора Николая II. Дал мне письмо сына одного из участников расстрела, Медведева, с резолюцией Хрущева. Заметив мое недоумение, Ильичев сказал, что ты, мол, историк, тебе и карты в руки. Карты картами, но я совершенно не представлял, что делать. Попросил Леонида Федоровича позвонить в КГБ, где, видимо, должны лежать документы, связанные с расстрелом.
По размышлении пришла на ум спасительная мысль: попытаться найти людей, участников расстрела. Тут мне помог Медведев, автор письма, который и назвал адреса еще живых участников тех событий — Г.П. Никулина и И.И. Род- зинского. Один жил в Москве, другой — в Риге. Пригласил их на беседу. Как показали последующие события, я был последним, кто официально разговаривал с участниками расстрела семьи Романовых.
На первой беседе оба заметно волновались, не могли понять, зачем их пригласили в ЦК. Объяснил, что есть поручение Хрущева выяснить обстоятельства гибели царской семьи. Постепенно собеседники начали оттаивать. Договорились, что их рассказы будут записаны на пленку. Началась интереснейшая работа.
Мой рассказ будет точнее, если я приведу основные положения моей же записки на имя Хрущева.
«На Ваше имя обратился М. М. Медведев, сын умершего в январе 1964 года М. А. Медведева. Сообщается, что отец просил сына направить в ЦК воспоминания о своем участии в расстреле царской семьи, а также передать в подарок Хрущеву «браунинг», из которого расстрелян Николай II. Другой, такой же, предназначался Фиделю Кастро».
А по существу я доложил, в частности, следующее:
«В мае 1964 года мною были записаны на магнитофонную ленту рассказы бывшего помощника коменданта Дома особого назначения, где содержалась царская семья, Никулина, и бывшего члена коллегии Уральской областной ЧК Родзин- ского. Они рассказали, что решение расстрелять семью Романовых принял Уральский областной Совет в ночь с 16 на
17 июля 1918 года. Исполнение было возложено на коменданта Дома особого назначения Юровского. Приказ о расстреле отдал Голощекин. На основании имеющихся документов и воспоминаний, нередко противоречивых, можно составить следующую картину.
Документальные источники свидетельствуют, что Николай II и его семья были казнены по решению Уральского областного Совета. В протоколе № 1 заседания ВЦИК от
18 июля 1918 года записано:
«Слушали: Сообщение о расстреле Николая Романова (телеграмма из Екатеринбурга). Постановлено: По обсуждении принимается следующая резолюция: Президиум ВЦИК признает решение Уральского областного Совета — правильным. Поручить т.т. Свердлову, Сосновскому и Аванесову составить соответствующее извещение для печати. Опубликовать об имеющихся во ВЦИК документах — (дневник, письма и т. п.) бывшего царя Н. Романова и поручить т. Свердлову составить особую комиссию для разбора этих бумаг и их публикации».
Подлинник подписан Свердловым...
В тот же день в Кремле поздно вечером проходило очередное заседание СНК под председательством Ленина. Во время доклада Семашко в зал заседаний вошел Свердлов. Он сел на стул позади Владимира Ильича. Когда Семашко закончил свой доклад, Свердлов наклонился к Ильичу и что-то сказал.
— Товарищи! Свердлов просит слова для сообщения, — объявил Ленин.
— Я должен сказать, получено сообщение, что в Екатеринбурге по постановлению областного Совета расстрелян Николай. Он хотел бежать. Чехословаки подступали. Президиум ЦИКа постановил: одобрить.
Молчание... Это сообщение Свердлова было зафиксировано в протоколе № 159 заседания СНК от 18 июля 1918 года:
«Слушали: Внеочередное заявление Председателя ЦИК тов. Свердлова о казни бывшего царя — Николая II по приговору Екатеринбургского Совдепа и состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять к сведению».
Подлинник протокола подписан Лениным.
За несколько месяцев до этого на заседании ВЦИКа обсуждался вопрос о переводе семьи Романовых из Тобольска в Екатеринбург. Одна из причин перевода состояла в том, что Уральский Совет был тогда в основном большевистским и поэтому считался более надежным. Во главе Совета стоял Белобородов. Большую роль в руководстве Советом играл военком Филипп Голощекин...