Парадоксальность ситуации заключалась в том, что «Но­вый мир» действительно стоял на позициях решений XX съезда, а «Октябрь» и «Молодая гвардия» выступали про­тив. Строго говоря, последние занимали практически ан­типартийные позиции, если судить о них мерками решений XX съезда, но симпатии партийного аппарата (в значитель­ной его части) были на стороне «Октября» и «Молодой гвар­дии». Руководство ЦК видело нелепость ситуации, но оно са­мо продолжало находиться в состоянии неопределенности. Оно не возражало бы отказаться от решений съезда, но бо­ялось последствий такого шага, которые трудно было пред­сказать. Вот эта двойственность отражалась и на политике в области литературы и искусства.

Чтобы как-то сбалансировать ситуацию, на Секретариате ЦК принимается решение опубликовать в «Правде» статью, осуждающую «крайности» в полемике между «Новым ми­ром» и «Октябрем». Статье придавалось особое значение. Ее редактировал лично Суслов. Но баланса явно не получилось. По сути своей она была направлена против «Нового мира». Власти все очевиднее отдавали предпочтение «Октябрю», его идеология была гораздо ближе номенклатурным настроени­ям, поскольку журнал без конца клялся в верности линии партии. Цензура практически «заморозила» лагерную тему в литературе. Была наглухо закрыта информация о сталинском терроре и неготовности СССР к войне с фашистской Герма­нией. Все реже и реже упоминался и сам XX съезд. Началась «ползучая реабилитация» Сталина.

Тогда я долго думал о том, как мне следует поступить. Пройти мимо, не заметить — совесть не позволяла. Поднять вопрос официально — бесполезно, ибо я знал, что верхний эшелон власти мечтал о бесконтрольной власти, какая была у диктатора.

И все же 19 июня 1970 года я направил в Политбюро офи­циальную записку под названием «О некоторых публикаци­ях об И. В. Сталине». Я писал о том, что некоторые газеты и журналы занялись безудержным восхвалением Сталина. Так, в журнале «Огонек» (№ 19, 1970 г.) напечатано интервью с министром внешней торговли Патоличевым. Восторгу нет границ. «Сталин вышел навстречу, каждому пожал руку и пригласил всех к большому столу... Сталин рассказал... Ста­лин добавил... Сталин внимательно выслушал... Сталин не спешил нас отпускать, подходил то к одному, то к другому...» и т. д. — в коротком материале 16 раз сказано о том, что сде­лал Сталин. Маршал Голованов («Октябрь № 5, 1970 г.) вос­торгается «терпимостью Сталина, строгим соблюдением им принципа коллегиальности, социалистической законности, внимательным его отношением к тем людям, которые под­вергались необоснованным репрессиям».

Не буду утомлять читателя бредовыми высказываниями некоторых других авторов, включая стихотворцев. Упомяну только в порядке очищения совести, что в записке было не­сколько коротких пассажей с критикой и крайностей нега­тивных оценок. Их неловко читать сегодня. Но это был 1970, а не 2005 год, то есть 35 лет назад.

Твардовский без устали воевал с цензурой, писал письма в ЦК, в секретариат Союза писателей СССР. И все чаще встречал нежелание обсуждать проблемы журнала. Более то­го, последовала команда Союзу писателей укрепить журнал «надежными кадрами». Но при этом было сказано, что будет лучше, если Твардовский сам подаст в отставку. В руководст­ве Союза писателей тоже не было единства. Авторитет Твар­довского был столь внушителен, что простым росчерком пе­ра решить проблему оказалось невозможным. Нужен был повод, скандал, который бы помог решить вопрос об укреп­лении редколлегии и замене главного редактора.

Такой повод нашелся. Журнал «Молодая гвардия» опуб­ликовал одну за другой статьи литературных критиков М. Лобанова «Просвещенное мещанство» и В. Чалмаева «Не­избежность». Лобанов обвинял интеллигенцию в «духовном вырождении», говорил о ней с пренебрежением как о «зара­женной мещанством» массе, которая «визгливо активна» в отрицании духовных ценностей и разрушительна для самих основ национальной культуры. Вызывающим в статье было и то, что официальный курс на повышение материального бла­госостояния людей автор объявил неприемлемым для русско­го образа жизни. «Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия», ибо «бытие в пределах желудочных радостей» неминуемо ведет к духовной деграда­ции, к разложению национального духа. Лобанов рекомен­довал властям опираться не на прогнившую, сплошь проаме­риканскую омещанившуюся интеллигенцию, а на простого русского мужика, ибо только он и способен сохранить и ук­репить национальный дух, национальную самобытность. Иными словами, пусть «русский мужик» остается темным и голодным, но зато сохранит «национальный дух». Что это оз­начает, никому неведомо — ни тогда, ни сейчас. Статья Ло­банова озадачила многих — и писателей, и политиков.

Пока власти приходили в себя, журнал публикует статью Чалмаева «Неизбежность». Как и Лобанов, он тоже осуждал «вульгарную сытость» и «материальное благоденствие». В статье имелось немало прозрачных намеков на то, что рус­ский народный дух не вмещается в официальные рамки, от­веденные ему властью, как и сама власть никоим образом «не исчерпывает Россию». Такой пощечины власти снести уже не могли. На статью Чалмаева буквально обрушился пропагандистский аппарат партии, в обращение был запу­щен термин «чалмаевщина».

Не прошел мимо этих публикаций и журнал «Новый мир». Александр Дементьев резко раскритиковал статью Чалмаева. Дементьев рассуждал в том плане, что Чалмаев го­ворит о России и Западе языком славянофильского мессиан­ства. От статьи Чалмаева — один шаг до идеи национальной исключительности и превосходства русской нации над всеми другими, до идеологии, которая несовместима с интернацио­нализмом. Дементьев соглашался, что в современной идей­ной борьбе соблазн «американизма» нельзя преуменьшать, однако и преувеличивать его тоже не надо.

Вокруг статьи закипела бурная полемика, результаты ко­торой дорого обошлись «Новому миру» и всему думающему сообществу. Появилось гневное письмо одиннадцати литера­торов, опубликованное в июле 1969 года в журнале «Огонек» (главным редактором тогда был Софронов) под громыхаю­щим названием: «Против чего выступает «Новый мир»?». Письмо было подписано Алексеевым, Викуловым, Ворони­ным, Закруткиным, Ивановым, Мелешкиным, Проскури­ным, Прокофьевым, Смирновым, Чивилихиным, Шундиком. В письме говорилось: «Вопреки усердным призывам А. Де­ментьева не преувеличивать «опасности чуждых идеологи­ческих влияний», мы еще и еще раз утверждаем, что про­никновение к нам буржуазной идеологии было и остается серьезнейшей опасностью». Оно может привести «к посте­пенной подмене понятий пролетарского интернационализма столь милыми сердцу некоторых критиков и литераторов, группирующихся вокруг «Нового мира», космополитически­ми идеями».